Лили позвонила Нейту в Лондонский офис.
— Слишком много и слишком быстро, — сказала она, наблюдая, как ее мебель из гостиной выносят за дверь.
— Это слишком мало и слишком поздно, — твердо парировал Нейт.
Совершенно четко сейчас возникла патовая ситуация. И самое очевидное было то, что они не собирались обсуждать эту ситуацию, хотя бы потому, что у них не было на это времени, вернее не было времени обсуждать вообще что-либо, и, вероятнее всего, они не собирались обсуждать ничего, даже если бы было время.
Лили возложила свое финансовое бремя на его сильные плечи главным образом из-за того, что он потребовал, чтобы она это сделала. Семь миллионов фунтов в банке или ничего, и все счета были немедленно переключены на дебеторскую задолженность и оплачены с его счетов.
По какой-то странной причине, он сделал это самым первым утром, когда проснулся рядом с Лили в ее новой кровати. Так как был ранний час, и она была в полусне, то совершенно не боролась, а просто сообщила ему спросонья, где хранит все свои счета.
— Я не поступаю подобным образом, — сказал Фазир, стоя за дверью на верхнем этаже. Раньше это была комната-склад, типа чердака, где держали все ненужное барахло. Сейчас три человека старательно превращали ее в ванную комнату класса люкс для Лили и Нейта, которые должны были занять большую часть верхнего этажа.
Лили пыталась его уговаривать.
— Когда появится эта ванная, ты будешь делить ванную только с Таш.
Фазир окинул ее холодным взглядом, ее слова не произвели на него должного впечатления.
Лили попыталась снова.
— Ты сможешь занять мою спальню, когда я съеду, сейчас она стала прекрасной.
Глаза Фазира превратились в камень при упоминании о помпезности Нейта.
— Фазир, я делаю это для Таш, — наконец, прошептала она.
Его глаза блеснули на мгновение, а затем он произнес ей в ответ:
— Я знаю тебя, малышка Лили. Ты опять разобьешь свое сердце.
— Нет не разобью, я обещаю Фазир. Я точно знаю, что это такое, и мне есть, что терять, и я не собираюсь проходить через это снова, — с жаром ответила она, с таким жаром, что сама на половину поверила в свои слова, но другая ее половина не была так уверена в этом.
Днями напролет Нейт демонстрировал во всех отношениях свою решимость полностью заботиться о них, выматывая себя и (вероятно) также ускоренными темпами приближаясь к банкротству, осуществляя все свои планы.
Фазир пару минут внимательно смотрел на нее, кивнул, хотя было ясно видно, что он остался при своем мнении, видно увидев ее другую половину, и поплыл вниз по лестнице, хотя Лили просила его не проявлять никаких выходок джина перед работниками. Фазиру на самом деле не нравились лестницы, ему не нравилось поднимать вверх или спускаться вниз. К счастью, рабочие были слишком заняты, чтобы замечать что-либо вокруг себя.
На следующей неделе, временный офис Нейта в Бристоле был готов, и жизнь в доме у моря, изменилась.
Нейт был движущей силой в доме, хотя его там почти и не было. Он наполнял его своей молчаливой активностью, на самом деле редко проводя в нем время.
Обида джина Фазира из дутья перешла к открытой враждебности. Если бы ему разрешили творить магию, черт побери, он бы заставил Нейта заплатить за все. Вместо этого целую неделю он сжигал утренний тост Нейта, хотя тосты Таш и Лили была самим совершенством, два раза куда-то случайно пропадали ключи от машины Нейта и мобильник Нейта тоже почему-то прятался в самых потаенных уголках дома.
Это последнее имело неприятные последствия, когда Нейту пришлось звонить на свой телефон с мобильного Лили, а Таш бегала по дому, пытаясь найти его, словно это была захватывающая игра. Фазир наблюдал за происходящим с выражением, четко говорившим: «Замысел не удался».
С другой стороны, Таш окунулась прямиком от призрачной процветающей и наполненной любовью и заботой полноценной семьи, непосредственно в реальную процветающую семью.
Нейт по-прежнему работал, вставая в жуткую рань, и всегда завтракал вместе с Таш, будя ее в школу, что позволило Лили спать, но также получить беспрецедентный бонус, потому что обычно по утрам недовольная Таш, теперь просто слетала с постели, полная энергии и хорошего настроения. И он всегда возвращался домой перед тем, как Таш засыпала.
Он ложился с ней, вытягивая свое большое тело на ее девичьей кровати, с одной стороны лежали ее книги, она клала голову ему на грудь и читала. В такой позе он слушал ее чтение.
Он мог и делал все, чтобы Таш получала удовольствию, она была превосходным чтецом для своего возраста и любила показывать свое мастерство, делая это в течение нескольких часов. Иногда они даже оттягивали время сна, и тогда Лили говорила себе, что им обоим стоит наверстать упущенное.
Лили тайком наблюдала за ними, с этим она ничего не могла поделать. Ее дочь была наполнена счастьем и радостью, и ей было приятно это видеть.
И опять же тайком Лили нравилось наблюдать за Нейтом с Таш. Она мечтала об этом годами, понимая, что такого никогда не случиться. На самом деле, происходящая реальность для Таш была намного лучше, чем любая мечта Лили, которую она могла себе представить.
Что касается самой Лили, то время, когда Нейт был дома, чаще всего означало, что он пытался также нагнать упущенное, но, естественно, совершенно другим способом.
Так же, как и восемь лет назад, они не делились друг с другом своими сокровенными секретами, надеждами, желаниями и мечтами за романтическим ужином или во время интимных разговоров. Так же, как и восемь лет назад, они едва ли разговаривали друг с другом. И, как и восемь лет назад, они занимались любовью, причем много. Казалось Нейт не мог насытиться ею. Лили поняла это, поскольку в такой же степени хотела получать его больше и больше, каждый раз, когда они были вместе.
Однако на этот раз все было иначе. В этот раз она держала оборону или по крайней мере пыталась, хотя было сложно. Поскольку это был Нейт, мужчина ее желания, ее романтический герой оживший (опять). В этот раз она наслаждалась красотой любовных игр, участвовала в них, позволила научить ему новым вещам и вести ее на новые высоты, но она никогда не позволяла себе увлекаться или не так глубоко увлекаться, ну, возможно, иногда ей удавалось подумать о том, чтобы постараться не разрешать себе увлекаться, пока она не увлеклась им окончательно.
А иногда, случалось, что-то более глубокое и неординарное. Происходило что-то такое, что Лили не понимала, как такое случилось, но отчаянно хотела понять, хотя снова и снова повторяла себе, что она не будет увлекаться.
Некоторые двери сокровенных уголков души Нейта, которые он держал под усиленной охраной, открывались, позволяя ей заглянуть внутрь, но они тут же быстро захлопывались еще до того, как она могла все там разглядеть. Это происходило также, когда он прокладывал дорожку из поцелуев по шраму у нее на животе.
Однажды, в сексуальном жару, с рукой между ее ног, переполняющую ее желанием, он начал целовать, заставив перестать ее дышать и навис над ней, плавным, быстрым движением вошел внутрь, а она так любила, когда он находился внутри нее.
Она взяла его лицо в ладони, потерявшись в момент соединения с ним, она смотрела ему в глаза и сказала то, что чувствовала всем сердцем.
— Ты такой красивый.
Его тело остановилось, замерло, как статуя, и он уставился на нее, а потом сказал нечто странное и душераздирающее:
— Только ты видишь это, Лили.
Теперь наступила очередь Лили замереть, словно статуя, но Нейт не долго позволил оставаться ей в таком состоянии. Его рот накрыл ее свирепым поцелуем, его руки заставили опять извиваться под ним.
После, когда он прижался к ее спине животом и зарылся лицом в ее волосы, она думала о том, что он сказал.
Лили не могла поверить, что Нейт такой уверенный, такой сильный, и только она может разглядеть его красоту. Это же было настолько отчетливо и видно всем, поскольку многие смотрели на него, в основном женщины.
По крайней мере он должен был точно знать об этом, Виктор и Лаура видели же в нем это. А теперь и Таш.