— Можешь посидеть с Таш сегодня вечером, чтобы она тебе почитала? Мы отлучимся ненадолго, — попросил Натаниэль свою мать.
— Конечно, — ответила Лаура, явно довольная предложением побольше времени провести с внучкой.
Натаниэль повернулся к Наташе и ему даже не пришлось ничего говорить. Она тут помчалась к нему, сказать спокойной ночи, обнять и поцеловать. Сначала она обняла Лили за талию и получила поцелуй от матери, которая наклонилась к ней. Натаниэль поднял Таш на руки, она обхватила его руками и ногами и поцеловала крепко в губы, прежде чем прижаться щекой к его плечу, через несколько секунд он прижал к себе Лили, на лице которой отражалась улыбка, Натаниэль только потом опустил ее на землю.
Таш отступила назад, взяв Лауру за руку. Натаниэль сел на байк, Лили позади него, крепко обняла его за торс, положив подбородок ему на плечо, и они двинулись с обочины гораздо быстрее, намного, намного быстрее и опаснее, чем он ездил с Таш.
— Он бомба! — прошептала Таш, глядя им вслед.
Этого для Фазира было достаточно. Он повернулся к Виктору.
— Мы должны поговорить, — объявил он.
Не дожидаясь ответа Виктора, Фазир вошел в дом и направился прямиком в новую семейную гостиную.
Она была такой же, как и старая, но стала более мягкой, более привлекательной с угловым диваном и большим пуфиком перед ним, на котором могло уместиться для спанья трое маленьких, но активных детей. Фазиру понравился этот диван, старый, конечно, был удобным, но на этом диване он мог сидеть один, чувствуя себя очень комфортно. Этот диван был намного удобнее, чем сотни подушек, которые создавали его бутылочный дом. И был также огромный плоский телевизор, висевший на стене. Фазиру тоже очень понравился этот телевизор. Его вестерны оживали на экране. Клинт Иствуд выглядел таким реальным, словно находился в этой же комнате. Все стало лучше, прочнее, появились даже более привлекательные книжные полки, и еще такие же дополнительные, чтобы он мог размещать гораздо больше книг, фотоальбомов и ставить фотографии в рамках.
На самом деле, Фазиру нравился весь дом. Ему нравился миксер KitchenAid и блендер. Ему понравился новый холодильник, такой же, как был в Америке, достаточно большой и в него можно было поместить много еды на много дней. Ему понравился кабинет Лили и то, что она имела время сочинять.
Ему многое теперь нравилось связанное с Лили. Хотя бы то, что Лили снова улыбалась. Тот факт, что Лили снова смеялась. Теперь лицо Лили редко было напряженным и ей не приходилось заботиться о деньгах, о Таш или о чем-нибудь еще.
Теперь ей не о чем было волноваться и переживать, за исключением, когда она смотрела на Натаниэля.
Фазир было решил, что он хорошо выполнил свою работу, которая долго воплощалась в реальность, также, как и период вынашивания ребенка. Лили имела в своем желание, желание пройти со своим любимым через испытания и невзгоды. К сожалению, Фазир был всего лишь чуточку, слишком уж хорош в исполнении ее желания (он всегда был хорош, — подумал он с мимолетным смирением), связывая жизнь Лили с Натаниэлем, исполняя ее желание, он выбрал правильного мужчину, и она получала все, чего хотела.
Впрочем, в четырнадцать лет, она, наверное, даже не понимала, что все эти ужасные перипетии главных героинь в ее любовных романах в реальной жизни отзываются огромной болью. Да в них конечно же описывались все переживания и эмоции, но это были всего лишь слова на бумаге, а в реальной жизни боль очень ощущалась и была очень сильной. Испытания и невзгоды, чтобы доказать свою любовь, подразумевали именно настоящие, реальные испытания и невзгоды.
И Лили не прошла еще все до конца в своих отношениях. Не с Натаниэлем. Пока еще нет.
Виктор последовал за Фазиром в комнату и закрыл за собой дверь.
— Что? — спросил Виктор, настороженно глядя на Фазира.
Фазир хотел поплыть. Он очень, очень хотел парить в воздухе, но он сидел, поставив ноги на пол.
— Расскажи мне, — скомандовал он своим лучшим голосом джинна.
— Рассказать, что? — спросил Виктор, к сожалению, для Фазира, Виктор относился к тому типу людей, которые не любили, чтобы ими командовали.
— Расскажи мне про твоего парня.
Виктор напрягся, все его тело сковалось, и он не ответил.
— Я могу починить его, — объявил Фазир.
— Что ты сказал? — спросил Виктор.
— Я могу починить его. Ты мне расскажешь про него, что мешает ему полностью отдать себя Лили, я расскажу об этом Лили, она произнесет свое желание, и я смогу его исправить, — объяснил Фазир.
На самом деле Фазир не хотел этого делать, даже за все блага. Он не хотел возвращаться обратно в бутылку и переходить к следующему жадного, хваткому, мстительному человеку. Он хотел увидеть, как растет Таш. Он хотел увидеть дочерей Таш, как они будут вырастать. И их дочерей и…
— Ты сумасшедший, — отрезал Виктор, выводя Фазира из мрачных мыслей.
— Я не сержусь на тебя за слова. Я здесь не просто так. Я знаю, вы, люди, думаете, что я странный, но меня это мало волнует. Я думаю, наоборот, что вы, люди странные, потому что вы — странные люди. Однако, у меня есть определенная цель в жизни Лили, и я вполне готов…
— Мы люди? — переспросил Виктор, внимательно наблюдая за Фазиром.
Фазир кивнул, скрестив руки на груди выше своего живота и запрокинув голову назад, стал свысока смотреть, задрав нос, на Виктора.
— Да, вы люди.
— А ты кто? — поинтересовался Виктор.
— Я джинн, — объявил Фазир.
Брови Виктора сомкнулись, а потом его лицо приобрело страшное выражение, даже для Фазира, который ничего не боялся.
— Ты думаешь, что ты джинн, — Виктор говорил медленно и недоверчиво.
— Я джинн.
— Ты думаешь, что ты джинн и живешь с моей внучкой, Лили и моим сыном…
— Я джинн, — повторил Фазир.
Виктор уставился на него несколько минут, затем скрестил руки на груди и тихо сказал:
— Может, нам стоит подыскать тебе дом, где-нибудь в более комфортном…
— У меня есть дом. Это мой дом и есть моя бутылка и…
— Бог ты мой, — выдохнул Виктор, его брови еще больше сошлись на переносице, и он выглядел уже не пугающе, а очень сильно обеспокоенным.
Фазир вздохнул. Ничего подобного раньше не случалось.
Поэтому он поплыл. Он скрестил ноги, щелкнул пальцами, и его человеческая одежда превратилась в одежду джинна, включая золотые браслеты и серьги.
Выражение лица Виктора изменилось, обеспокоенный взгляд пропал, запрокинув голову назад, он наблюдал за дрейфующим Фазиром в пяти футов от пола, открыв рот.
— Сара, бабушка Лили, была моей первой госпожой. Она отдала три желания своей дочери Бекки, матери Лили, — объяснял Фазир, с высоты глядя на ошарашенного и потерявшего дар речи Виктора. — Бекки не могла иметь детей, поэтому она загадала желание, и я создал Лили. Я сделал ее совершенной и превосходной, такой, какая она сейчас. Но я хотел, чтобы она научилась смирению…
Объяснял Фазир, и волшебным образом появился альбом с фотографиями, передвигаясь по воздуху, пугая Виктора еще больше и заставив отступить на два шага назад, подлетев к нему с уже открытой нужной страницей. Виктор увидел пухлого, ничем не примечательного тинейджера Лили, но выражение лица Виктора, говорило, что он не мог поверить своим глазам в то, что происходило сейчас. Затем Фазир рассказал Виктору о желании Лили, как появился Натаниэль, а потом все запуталось.
— Это было самое сложное желание за все времена, — сказал Фазир Виктору. — Теперь он находится рядом с ней, и кажется, что ее желание сбылось. У меня был челлинг и мне сообщили, что я номинирован на «Награду Лучшее Желание Века». За весь этот век я — единственная кандидатура. Мне кажется, я могу выиграть, потому что ни у кого и никогда не возникало подобного желаний, похожего на это.
Виктор молчал, не проронив ни звука, пока Фазир говорил.