Посему, на случай, если Тереза и Онория вынашивают недобрые замыслы, я набила саквояж своими пожитками и взяла в ванную, где можно было запереться изнутри на время мытья.
Ванна сотворила чудо. Я уже чувствовала себя куда лучше, когда приволокла саквояж, жестянку с сардинами и все остальное обратно в спальню и приготовилась нырнуть в постель. На мне была свежая ночная сорочка, а кожу стянуло от мыла – прекрасное ощущение чистоты, которое означало, что я избавилась даже от мельчайших пылинок, оставшихся после разбора мусорных куч.
Откинув покрывало с кровати, я ахнула.
Прямо на белых простынях лежала записка, нацарапанная большими неровными буквами, которые гласили:
«Я знаю о твоем зеленом парне».
Глава 4
– Какой жуткий холод, Мэйв! – воскликнул голос позади меня. – Зачем ты открыла окно?
Я слишком увлеклась запиской и совсем забыла об Алисе Бромли, с которой мы делили спальню в пансионе мисс Саламанки. Узнав Алису получше, я поняла, что она – славная девчушка. Когда мы только познакомились, Алиса показалась мне хорошенькой дурочкой, которая никогда бы не посмела запачкать руки или поцарапать обувь.
Я ошибалась.
Алиса здравомыслящая, хоть и немного робкая. Правда, чересчур трепетно относится к правилам. Но добра, как само Рождество, и преданна как никто. Не заглядывает в рот Терезе Трезелтон день напролет, подобно остальным. Алисе нет дела ни до Терезы, ни до школы. Она тоскует по дому и любимым бабушке с дедушкой. Можно ли ее за это винить?
До сегодняшней находки я бы сказала, что соседство с Алисой – единственное хорошее событие, которое случилось со мной в пансионе мисс Саламанки.
– Что это ты читаешь? – спросила Алиса, заглядывая мне через плечо. – Какой ужасный почерк. «Зеленый парень»? Кто это? – Она захихикала. – У тебя есть зеленый парень, Мэйв?
Я уронила записку на кровать.
Алиса меня не предаст, вот только поверит ли она мне?
Ледяной ветер обдувал мои влажные волосы. Задрожав от холода, я подошла к окну и задвинула створку.
– Я его не открывала. Должно быть, горничная… О!
Внизу, на задах приютского сада, в свете, что падал из кухни сиротского дома, я заметила рыжего мальчишку. Он наблюдал за окном спальни, прячась за дровяным сараем. Даже в сумерках нельзя было ни с чем спутать рыжие волосы, выбивающиеся из-под кепки.
Я ждала.
– Что там? – Алиса выглянула в окно вместе со мной. – Ничего не вижу.
Мальчишка высунул голову и, заметив, что мы наблюдаем, тут же нырнул обратно.
Так, значит, вот кто шпион, который грозит отнять мою тайную добычу! Что ж, еще посмотрим…
– Там мальчик. – Алиса легонько толкнула меня локтем в бок. – А ты стоишь у окна в сорочке, глупая гусыня! – Она плюхнулась на кровать и начала расшнуровывать ботинки. – Ты сегодня такая загадочная, Мэйв. Решила, что это грабитель?
– Это не грабитель. Тот мальчишка залез к нам в окно и оставил записку. – Я плотно задернула занавески, свернула разоблачающую улику и спрятала в саквояж. Пусть юный мистер Морковка увидел моего великана, больше я этого не допущу.
– Наверное, он умом тронулся… – Алиса стянула ботинок. – Бедные сиротки! От отчаяния и горя лишились рассудка…
– Ну и вздор, – возразила я. – Ты добрая душа, Алиса, но эти «бедные сиротки» такие же пройдохи, как остальные мальчишки. Дома, в деревне, мы с ними…
– Похоже, дома у тебя была на диво безрассудная жизнь, – вздохнула Алиса и принялась за пуговицы на высоком воротнике своего платья. – Я бы и на половину подобных приключений не решилась. Что сказала бы бабушка?
– О том, чего она не знает, твоя бабушка ничего бы не сказала. – Я затолкала саквояж под кровать, а драгоценную банку сардин убрала в карман халата, который повесила на крючок у постели.
Надо бы придумать тайник получше, но пока хотелось держать сокровище под рукой.
– Я скучаю по бабушке, – задумчиво протянула Алиса, а потом вдруг просияла. – Кстати, о записках! Тебе пришло письмо из дома.
Из кармана передника она вытащила конверт и протянула мне.
Письмо написала старшая и моя самая любимая сестра Полидора. Единственная из трех моих сестер, чья голова не была напрочь забита модными журналами. Высокая, худая, в очках и без брачных перспектив. Только Полли из всех домашних писала мне регулярно. Мама – ха! – вообще этим почти не утруждалась.
Я вскрыла конверт и просмотрела первые строки, выведенные аккуратным ровным почерком.