— Кажется, готово.
Элис легко поднялась и стала разливать кофе по чашкам, а взгляд Майкла снова пробежал по ее высокой шее, слегка приподнятым плечам, узкой талии, плавно переходящей в округлые бедра, длинным ногам… Он зажмурился, представляя, как она выглядит без одежды, и тут же ощутил острый импульс желания.
Проклятье. Возьми себя в руки.
Словно почувствовав что-то, Элис внезапно оглянулась. Майкл не успел отвести глаза и, застигнутый врасплох, покраснел, как школьник. Положение надо было как-то спасать.
— Э-э-э… Вы упоминали о кексах или мне только послышалось? — Он закинул ногу на ногу, стремясь, пусть и с опозданием, скрыть чересчур откровенные признаки охватившего его сексуального возбуждения.
Она снова улыбнулась и, наклонившись, достала с нижней полки шкафа пластмассовый контейнер с кексами.
— Попробуйте и оцените. Я испекла их сама. Иногда мне кажется, что мой истинный талант — в кулинарии. Особенно мне удаются… — Элис вдруг прикусила губу и покачала головой. — Извините, я все болтаю и болтаю. Не знаю, что на меня нашло. Вы ведь пришли по делу, не так ли?
Майкл откусил кусочек успевшего немного зачерстветь кекса, тщательно прожевал и задумчиво посмотрел в потолок.
— Хм, очень даже неплохо. И вкус специфический. Мед?
Она кивнула.
— Корица?
— Да.
— Ваниль?
— Угадали.
— И…
— Ну?
Он победно усмехнулся.
— Мускатный орех.
— Вы определили все ингредиенты. С мужчинами такое редко бывает. — Элис тоже откусила кусочек, чуть вытянув шею, на которой висела золотая цепочка с оригинальным кулоном в форме двух переплетшихся змеек.
— Какой оригинальный кулон, — заметил Майкл.
— Мать подарила его мне на шестнадцатилетие. С тех пор я с ним не расстаюсь.
— А что означают эти две змеи?
Она сделала глоток кофе, слизнула повисшую у уголка рта крошку и промокнула губы салфеткой.
— Вы хорошо знакомы с греческими мифами?
— Это те сказки про Геракла, золотое руно и Троянскую войну?
— В общем, да. В одном мифе рассказывается о Тирезии, человеке, который…
Пополнить кладовую памяти древнегреческим мифом Майклу не довелось. В коридоре что-то громыхнуло, и сразу вслед за ударом по выстеленному плитками полу застучали частые, решительные шаги.
2
Кеннет Грегори никогда и нигде не работал больше пяти месяцев кряду. Однообразие, рутина, привычка были его злейшими врагами. Табличка с надписью «Время работы с 9 до 18» на двери кабинета пугала его так же сильно, как могильная плита с датами рождения и смерти. Школу он, наверное, не закончил бы вообще, если бы не настойчивость отца. В колледже Кеннет переползал с курса на курс, беззастенчиво используя одну-единственную козырную карту: он отлично играл в футбол. Получив диплом, Кеннет еще год болтался без дела, пробуя себя в роли то менеджера страховой компании, то агента, то директора, но в итоге так нигде и не задержался и ни на чем не остановился.
Устав от этих бесконечных «поисков себя», Питер Грегори призвал младшего сына и предъявил ему ультиматум: месяц на поиски сферы приложения сил и полное перекрытие финансового потока в случае отсутствия положительного результата.
Через три недели Кеннет объявил, что решение принято, что он выбрал дело, которому готов посвятить всю жизнь, но на реализацию проекта ему нужны деньги. Сто тысяч. В подтверждение серьезности своих намерений молодой человек даже представил подробный бизнесплан. Речь шла о создании рекламного агентства. Питер Грегори взял два дня на размышление. За это время он проверил документы, поговорил с людьми, имеющими отношение к рекламному бизнесу, и не обнаружил ничего подозрительного. Через два дня Кеннет получил деньги. Сорок тысяч. Отец пообещал, что выдаст остаток суммы двумя приемами в течение двух последующих месяцев.
А на следующий день Кеннет исчез. С деньгами и с Самантой.
Разумеется, у него был план. Только план этот не имел никакого отношения к рекламе. Кеннет не собирался проталкивать на рынок плоды чужого труда. Он собирался потрудиться один вечер, снять «банк» и преспокойно наслаждаться жизнью. К сожалению, даже самый выверенный план не дает полной гарантии успеха. Через два дня в кармане игрока осталось чуть больше двухсот долларов. Еще через неделю Саманта, поняв, что романтика и секс хороши только в приложении к толстому кошельку, предпочла скитаниям по мотелям более надежный приют под крылом матери в Сан-Бернардино. Еще через год она получила от Майкла развод, драгоценности и неплохую денежную компенсацию, которой, к сожалению, хватило ненадолго.