Ведь химия давалась легко только Кате, а все остальные корпели над ней, или попросту забивали на неё. И забивали всё сильнее. Алиса старалась. Старалась понять, но это было выше её сил. Пару раз у неё появлялось желание подойти к Кате, чтоб попросить объяснить. Но Катя ей не нравилась, она была такой же, как и сама Алиса, нелюдимой, у неё была цель, и она, не отвлекаясь, ни на что, шла к этой цели.
В то же время и сама Катя недолюбливала одноклассницу. Кате нравился Вова, а Вове нравилась Алиса. Да она не отвечала ему взаимностью, но он почти два года таскался за ней, как верный цепной пёс.
Дома у Алисы пьянки не прекращались ни на один день, теперь там частой гостьей была и Вовина мама. Каждый раз, когда Вова приходил забирать мать из гостей, и дверь открывала Алиса, парень будто чувствовал родство душ.
Приближался выпускной класс, всё оставалось по-прежнему. Катя мечтала стать врачом, а ещё надеялась, что хоть в этом году Вовка обратит на неё внимание.
Маша мечтала о красивых вещах. Марина подарила ей швейную машинку, и девочка уже придумывала фасон своего выпускного платья, и в будущем мечтала стать известным модельером.
Миша не думал о том, кем он станет в будущем. Он вообще не о чём не мог думать, кроме Кати. В его комнате сотнями в ящиках лежали её портреты.
Однажды, зайдя в комнату Миши, Маша застала его за рисованием. «Тили-тили тесто, жених и невеста»,– хихикнула она.
«Снова ты язвишь, неужели тебе самой никто не нравится?»– Миша действительно не замечал, чтобы сестра, как остальные девочки в её возрасте, выводила на полях тетрадок имя какого-нибудь одноклассника.
«Нет, брат, муж и дети это не моё, вот стану известным модельером, будут у меня деньги, связи, тогда о семье и подумаю, а пока обо мне весь мир не узнает, ни о каких парнях думать не стану. А ты Кате признайся, что она тебе нравится»,– вдруг участливо предложила Маша.
«И услышать в ответ «нет»? Ну, уж нет. Тем более ей Вова нравится!»– парень тяжело вздохнул.
«А ты откуда знаешь?»– девочке хотелось подбодрить брата, но для этого надо было знать, насколько достоверные у Миши сведенья.
«Подслушал разговор мамы с Людмилой Васильевной. Она Катин дневник нашла, а там так и написано: «Мне нравится ВОВА!» Только это между нами, не хочу, чтоб мама знала, что я её разговоры подслушиваю. Людмиле Васильевне Вова не нравится. Она пыхтит как утюг, но в жизнь внучки лезть боится, вот всю злобу и гнев маме и изливает»,– Миша не успел договорить, потому, что его перебила сестра.
«Значит, подслушивал?»– злобно прошипела она. Девочка очень не любила тех, кто лез в чужую жизнь.
«Ну да! А как я иначе узнаю хоть что-то про Катю? Мы же с ней вообще не общаемся»,– оправдывался брат, хотя по выражению его лица, было заметно, что эта история ему самому так же неприятна, как и Маше.
«Ладно, Ромео ни кому ничего не скажу! А ты бы всё же поговорил бы с Катей. Ведь ты намного лучше Вовы. Ты и надёжный, и добрый, с тобой бы она была как за каменной стеной. Хочешь, я сама с ней поговорю»,– последние слова сестры ввергли парня в ступор.
«Не надо!– закричал Миша так громко, что девочка, стоящая буквально в двух шагах от него дёрнулась,– любит-то она Вову. И тему закрыли!».
«Как скажешь»,– Маша захлопнула дверь с обратной стороны.
9. Новая мачеха Алисы.
Однажды вечером Вова пришёл домой и увидел маму, собирающую вещи.
«Мам, ты куда?»– удивился парень.
«Я переезжаю к Николаю»,– совершенно спокойным голосом сказала женщина, это решение, втайне от сына, она обдумывала почти неделю.
«К какому ещё Николаю?»– грубо переспросил Вова.
«Прошкину! Отцу Алисы»,– как само собой разумеющееся произнесла Ирина.
«А как же папа? Он же скоро выйдет!»– парень совсем перестал понимать, что вообще происходит.
«А папа уже всё!»– эта фраза была произнесена холодно и безразлично.
Сунув Вове скомканную бумажку, с каменным лицом женщина продолжала складывать чемодан.
«Это ещё что?»– недовольно поморщившись, парень принялся разворачивать грязный мятый листок.
Это оказалось письмо. Письмо от отца, совсем коротенькое:
«Не жди, я не приеду. Встретил настоящую любовь. Сын уже взрослый, думаю, он меня поймёт».
Дата под текстом, говорила о том, что этому письму уже не меньше трёх лет, а значит, эти три года мать обманывала его, говоря, что мальчик должен учиться, а иначе, когда приедет отец, то ему не поздоровится.
Вова стоял в оцепенении.
Ирина обувала туфли в коридоре: «Как видишь, меня уже давно здесь ничего не держит. Твой отец нас бросил»