— Ты сама не своя. Что у вас произошло?
— Почему ты думаешь, что между нами что-то произошло?
Аня рассеянно потыкала ложечкой недоеденное Неотом пирожное.
— Маш. Мы с тобой тут единственные друг другу родные люди. Я же на твоей стороне. Ты краснеешь, бледнеешь, ничего не ешь. Вчера вернулась поздно… о-о-о, давай, колись, — усмехнулась она беспомощному взгляду напротив.
— Ох-хо-хо, — жалобно вздохнула девушка, — я не знаю, что со мной. Похоже, я влюбилась.
— Это-то понятно, — собеседница даже не удивилась, задумчиво кивая. — А он?
— А что — он? Он ничего не говорит…
— Чего не говорит? — не поняла Аня, нахмурившись.
— Не говорит, что… ну, любит меня.
— А должен?
— Ну… да. Он же… обнимал меня, говорил, что поможет всегда и что я его спасаю…
Аня со вздохом откинулась на спинку стула.
— Мы с тобой две наивные дурочки, слишком хорошо воспитанных, — как-то невесело улыбнулась она и опустила глаза на белоснежную скатерть. — Может, он так дружеские чувства проявляет?
— А поцелуи тоже только дружеские? — засомневалась Маша, но, встретив цепкий взгляд сестры, опомнилась. — Упс…
— Та-а-ак… То есть он тебя целовал?! Обнимал? Но в любви не признавался? — задумчиво подытожила Аня, машинально вертя в пальцах ножку бокала.
Старшая сестра грустно кивнула.
— А ты что думаешь?
— Я не знаю. С одной стороны, плывёт всё в голове, когда он рядом, — застенчиво улыбнулась Маша, но тут же погрустнела. — А с другой, не хочется, чтобы он знал о моих чувствах… Вдруг это он так дружит?
— Да, понимаю, — покивала Аня. — Что будешь делать?
— В любом случае, ясности хочется. — Маша вздохнула и посмотрела на раскинувшуюся перед ними панораму мирной деревенской жизни. — Если дружит, то… тоже буду дружить.
— А если любит? — лукаво посмотрела на неё Аня.
Та пожала плечами.
— Нам ведь всё равно домой возвращаться. И любовь тогда будет уже неуместна…
Аня молчала, и Маша посмотрела на неё. Лицо её сестрёнки было печально. Маша с трепетом представила, как бы находилась тут без неё. Протянув руку, обхватила её пальцы своими.
— Спасибо, дорогая, — усмехнулась она. — Ты здесь моя единственная любовь.
— Спасибо, — улыбнулась Аня. — И я тебя люблю.
========== Глава 20, или Штормовое предупреждение ==========
К приходу друзей девушки успели обсудить всё на свете и теперь откровенно скучали: молодожёны распрощались с гостями и уехали наслаждаться обществом друг друга в отдельно выделенный дом неподалёку, гости были предоставлены сами себе.
Праздник мало-помалу затухал. На белый полог шатра уже ложились первые розовые полосы закатного солнца. Жители деревни потихоньку наводили порядок, готовясь через несколько часов отойти ко сну — в деревне вставали рано.
Друзья исполнили своё обещание и последний танец посвятили сёстрам. Глядя, как доверчиво прижимается в танце к Неоту её сестра, как смотрят друг на друга молодые люди, Маша запоздало сообразила: она совершенно не подумала поинтересоваться отношением сестры к попутчикам. Пообещав себе обсудить это перед сном, она позволила Сэмиллу увести её на прогулку.
— И чего же ты хочешь? — спросила она его, как только они удалились от публики. Сэм усмехнулся и добродушно глянул на собеседницу.
— Тебя это так беспокоит?..
— Нет, — смутилась Маша, запахивая на груди тонкую кружевную накидку и глядя в сторону. — Просто интересно.
— Интересно, говоришь? — Парень коротко рассмеялся и покачал головой. — Тогда… массаж ещё раз сделаешь?
— Массаж? Да, конечно, — покорно кивнула Маша и незаметно потёрла висок. — Когда?
— Потом. — Сэмилл остановился, повернулся к девушке и взял её за плечи. — Тебя что-то тревожит? Я видел, как ты разговаривала с сестрой. Послушай… Забудь о том, что я поцеловал тебя, если хочешь…
— Забыть? — Маша ошалело уставилась на Сэмилла. Тот развёл руками.
— Вижу, тебя это волнует. Я не хотел обидеть тебя. Или оскорбить. Ты — порядочная девушка. Не волнуйся, я больше не позволю себе лишнего.
— Но ты ничем меня не обидел, — возразила Маша. — Ты извиняешься?
— Да, — неохотно признал парень, вновь возобновляя шаг.
Маша покорно плелась рядом; мысли в её голове плясали как деревенские девушки в быстром танце, голова нещадно кружилась.
— Сожалеешь, что особо отнёсся ко мне? Что решил пожалеть меня? Но мне было нужно это… а, впрочем, не волнуйся, Сэм. Спасибо тебе за то, что побеспокоился о моих чувствах.
Маша не видела дорогу — от жгучего разочарования темнело в глазах. Она злилась на себя: навоображала всякого, поддалась на один поцелуй! Ну, или не один. Но в итоге это было всё же не признание в любви. Он просто в своей манере снял с неё напряжение прошедших дней!
Девушка испытывала смешанные чувства. От них не только кололо сердце, но и немилосердно болела голова.
Сэмилл покосился на спутницу — в её голосе он определённо слышал недовольство, даже гнев. И обиду. Женщины, — раздражённо подумал он.
— Я ни о чём не жалею. И сделал то, что сделал. Однако, ты можешь рассчитывать на мою, хм, деликатность. И потом, я…
Он не закончил фразу, услышав позади тихий шелест, и обернулся. Маша лежала на земле без сознания.
Сердце в мгновение оборвалось от страха. Сэм бросился к ней и приподнял за плечи, укладывая голову на сгиб локтя.
— Маша! Ты слышишь меня?! Что с тобой, милая?.. — забормотал он, нежно огладил большим пальцем щёку и с облегчением выдохнул: тёмные ресницы задрожали, открывая мутные от боли серые глаза.
Подхватив её на руки, Сэмилл торопливо зашагал к дому Иравена.
— Великий Диос, как ты меня напугала, — бросил он, пока девушка устраивала голову у него на плече, — что с тобой?
— Не знаю, — прошептала Маша и уткнулась в мужскую шею. У обоих что-то сладко сжалось внутри. — Прости…
— Не извиняйся, — так же тихо произнёс Сэмилл. — Это моя вина…
— Нет, — помотала головой Маша, но он перебил её:
— Не говори ничего. Тебе просто надо отдохнуть и выспаться. Я отнесу тебя в вашу комнату, и ты ляжешь спать.
— А ты?
— А я схожу за лекарем.
— Не надо. Думаю, это всё оттого, что я не поела вовремя и переволновалась, — слабо улыбнулась Маша в ответ на укоризненный косой взгляд.
— Тогда поешь и ляжешь, — решительно выдохнул Сэмилл, поднимаясь в комнату сестёр.
Ани ещё не было. Он осторожно положил свою драгоценную ношу на кровать, зажёг свечи, прикрыл ставни и налил немного вина в чашу. Маша послушно выпила всё. Сэмилл удовлетворённо улыбнулся, увидев на девичьих щеках яркий румянец.
— А теперь поешь, — кивнул он на столик с закусками, — и ложись. Спокойной ночи, Маша.
— Не уходи! — внезапно для себя выпалила девушка. Её голова ещё немного кружилась, но на душе от его заботы стало намного легче. Сейчас она меньше всего хотела оставаться одна.
Сэмилл озадаченно оглядел её и присел рядом.
— Тебе плохо? Ложись, — надавив на плечи, он заставил девушку опуститься на покрывало.
С благодарным взглядом Маша робко тронула его руку.
— Побудешь тут?
Сэмилл широко улыбнулся и взял со столика тарелку.
— Хочешь, чтобы я остался? Тогда открывай рот, детка.
Наблюдая, как Маша покорно губами берёт из его пальцев кусочки сыра, парень старательно давил спускающиеся лавиной от груди в низ живота неуместные сейчас желания. Ему было стыдно: после их встречи девушка по его вине испытала много неудобств.
Ещё он был в некотором замешательстве от того, что она открыто корила его за поцелуи и флирт, и вот сейчас сама заставляет его желать её снова и снова. Горячий язычок, который то и дело прикасался к подушечкам его пальцев, вынуждал отбросить тарелку прочь и добиться того, что это язычок будет облизывать…