— Я в спасители не очень гожусь, — усмехнулся Барти. Он потянулся, обдумывая все сказанное и услышанное. Всё-таки бывает по-разному. — Что-нибудь ещё хочешь? — спросил он, поднимаясь с кресла. — Может, правда прогуляемся? Сегодня чудесный день.
Он подошёл к окну и рывком распахнул шторы, впуская в комнату яркое солнце. В такую погоду хотелось быть на улице, где-нибудь в саду в тени ветвистого дерева. В любое другое время он бы с Джинной так и поступил — пригласил на прогулку. Возможно, он и сейчас рассчитывал встретить ее там.
— Да, почему бы и нет? — с охотой согласилась Вуди, отставляя бокал в сторону и с улыбкой поднимаясь из кресла. — Всё-таки здесь душновато. Подожди меня, я только умоюсь и приведу себя в порядок.
Она хотела было быстрым шагом направиться в ванну, но слабенькая покусанная нога дала о себе знать: Вуди оступилась, но успела поймать равновесие и не упасть. Как глупенькая посмеялась и, сослав всё на засиженную ногу, похромала в ванну. Просто укус был в нежном месте, вот и побаливал, но нога быстро расхаживалась.
— Не торопись ты так, — засмеялся Барти, посчитав, что она споткнулась из-за спешки. Он снова выглянул в окно, разглядывая суету, которая вечно стояла во дворе замка. Жить в королевском дворце было здорово, но ничто не заменит его маленького домика на краю леса. К сожалению, это ещё одна вещь, которую он не сможет вернуть. Хотя надежда все ещё оставалась.
11
После разговора с Барти Джинна так и не смогла уснуть снова. Она все гоняла в голове слова Бартимеуса. Неужели она и правда испытывает к Казану чувства, которые заметны всем вокруг, кроме нее самой? Раньше она и правда не замечала, ей казалось, что она ко всем относится одинаково. Но в присутствии Казана и правда что-то менялось. Внутри.
Джинна приложила руку к сердцу и только сейчас заметила, что уже давно читает одну и ту же страницу в книжке. Призыв человека… Она бы и не решилась, если бы не происшествие с Казаном. Удивительно, как он заставляет ее двигаться вперёд и желать получить силу. Она может сколько угодно убеждать окружающих и себя, что лампа ей нужна, чтобы защищать свой народ. Правда же была в том, что она всем сердцем хочет помочь именно Казану. Только отец ей все равно не позволит, пока она руководствуется такими мыслями.
Закрыв книжку, Бриджинна с тяжёлым вздохом поднялась с пола из-за столика. В этом фолианте она больше ничего не найдет, но ей нужно было отвлечься от странных дум. Именно поэтому она отправилась в библиотеку в поисках новых книг. Проходя мимо комнаты Бартимеуса, она вдруг остановилась. И отчего взбрело в голову зайти к нему? Но когда она собралась с духом постучать в дверь, из комнаты раздался смех Барти и человеческой девушки. Наверное, зря она переживала. Опустив руку и голову, она пошла дальше.
Только в самой библиотеке Джинна наконец-то смогла прогнать тревожные мысли. Поставив толстую книжку на место, она пошла вдоль рядов в поисках нового чтива. Нужный ей том оказался на верхней полке, куда ее ручки не дотягивались. Она подпрыгнула несколько раз, но так и не достала. Пришлось оглянуться в поисках помощника.
«Казан!» — обрадовалась она, завидев знакомую макушку, накрытую капюшоном. Но почему-то так и не позвала его. Как открыла рот, так его и закрыла, прислоняясь спиной к полкам. Да только получилось так, что она ударилась о шкафчик сильнее, чем ожидала, и сверху на неё шлепнулась плохо лежащая книжка. Джинна только ойкнуть успела, хватаясь за голову и сползая на пол.
На этот шум, не удивительно, что откликнулся Казан. Его любопытная моська выглянула из-за угла книжного шкафа, после чего лицо озарила добрая и мягкая улыбка.
— Моя принцесса, — выдохнул он, подходя к ней и садясь на корточки напротив, — вы даже в собственном замке способны отыскать неприятности… — Он поднял немаленький том с пола и с усмешкой прочитал название. — На свою голову.
Он мысленно отметил, у каких именно полок находилась Джинна, с какими книгами. Ему немного стало грустно — она всё-таки решилась призвать человека. Но сейчас, смотря на неё такую сидевшую и держащуюся за свою головку, Казан сильно засомневался, что она всё-таки готова к испытанию, что бы он там ранее ни думал.
— Джинна, что ты затеяла? — с улыбкой спросил он её, поднимаясь и протягивая руку, чтобы помочь встать.
Она с благодарностью вложила свою маленькую ладошку в его руку и поднялась с пола с его помощью. Все ещё потирая ушибленную голову, она не поднимала ее ещё и потому, что хотела скрыть выступивший на щеках румянец. Как же стыдно ей было попасть в такую ситуацию у него на глазах! Спасительница нашлась… Какого человека ей призывать, если она элементарно от книжки сама защититься не может. А ещё принцесса… Да она слабейшая из всех учеников Джабраила! Почему-то сейчас особенно стыдно стало перед отцом за свою слабость, что даже плакать хотелось.
— Не называй меня принцессой. — Она хлопнула его по плечу, но как-то совсем уж слабо. Не хватало ещё и носом шмыгнуть, чтобы уж совсем жалко смотреться. Собравшись, она все же подняла свое лицо и даже смогла выдать для него мягкую улыбку. — Ничего, я просто изучаю теорию. На будущее. А ты что здесь делаешь?
Казан слишком хорошо знал Джинну, чтобы не заметить её расстройство. По крайней мере, первую фразу она обычно говорила совсем другим тоном. И чтобы хоть немного повеселить своим обычным протестом её словам, он опустился перед ней на одно колено и поцеловал руку, которую так и не отпустил из своей хватки.
— Для меня ты навсегда будешь принцессой, — прошептал он. — Даже когда станешь королевой.
Но смысл его слов был не в том, что она останется для него маленькой подругой, а что она будет всегда чем-то милым, добрым и по-девственному прекрасным. И эту свою мысль ему удалось выразить лишь своей небесной улыбкой.
— Я здесь за тем же — увеличивать силу, чтобы больше не было так стыдно перед твоим отцом. А ты, что-то мне подсказывает, явно лукавишь. Не просто же так засела именно в этой части библиотеки, именно у этого стеллажа. Неужели твоя идея не покинула тебя?
— Идея все равно так и останется лишь идеей, — вздохнула Джинна и посмотрела на книжку, которая стояла слишком высоко для нее.
Почему-то именно на неё она испытала такую злость, будто она виновата, что Джинна не может ее достать. Она сжала кулак, и книжку опутала золотая нить, заставляя ее слететь с полки на пол. Выпустив немного пар, Джинна вздохнула.
— От того, что я прочитаю пару книжек, ничего не изменится. Я их и так все наизусть знаю уже. Хочу двигаться дальше, но такое ощущение, что только топчусь на месте.
Не хотела жаловаться, но слова сами вырвались из груди. Будто у Казана мало проблем, она ещё свои на него вываливает. Опустившись за упавшей книгой, Джинна сдвинула брови, потому что злилась уже на себя. Даже Барти ушел вперёд нее, а он тем ещё неудачником был.
«Просто скажи ему», — всплыли слова Барти, когда она заметила, что все ещё держит Казана за руку. Проще сказать, чем сделать, тем более когда она сама не знала точно, что чувствует. Хотя чувства как раз таки были ясны.
— Сходишь со мной в Лазурный город? — вдруг спросила она. — Туда отправили часть выживших после вчерашнего происшествия. Мне нужно появиться там, показать народу, что вампирам не сломить меня, но… Мне боязно идти одной. — Она опустила глаза, пряча в них стыд за этот страх. Все равно ведь пойдет, даже если Казан откажется. Но она боялась, что в последний момент струсит и сбежит, если рядом никого не будет.
— Я бы пошёл, Джинна, но, не сочти за трусость, я не могу. И тебе не позволю, пока вампиры стали вести себя странно.
Раньше хоть они были предсказуемы, а тут даже осмелились в этот город проникнуть! И ведь так и не стало ясно — зачем. Они нарвались на Джабраила, похитили меньше ламп, чем когда-либо… И куда они ударят в следующий раз?
И не потому отказал Казан Джинне. И не потому, что отец ей точно запретил покидать город, по той же причине: непредсказуемость вампиров. А дело в ином. Казана нельзя назвать трусом, но сейчас он боялся. Боялся, что:
— Джинна, я не смогу тебя защитить.
И сказал так, будто поделился тайной, о которой никому не хотел говорить. Ведь ему не только сейчас пришлось лично себе напомнить о своей бесполезности. Но и признаться принцессе, что её стражник сейчас был лишь обузой, который ни на что без лампы не способен.