— Терпение, дорогая, — прошептал он Анне, забирая своё кубок из её рук. Подозвав одного слугу, он отдал ему пустой бокал, и тот спустился вниз, продел новое отверстие в руке Вуди через укус, дабы её кровью утолить жажду кровавого короля. — Ты получишь её, живую, но только когда придёт Луи. (ред.)
Звякнув короткими цепями, Джинна попыталась отогнать вампира от бедной Вуди, но она доставала только до той ладошки, которая была ближе к ней. Обхватив слабые пальцы Вуди, она ощутила их холод. Сколько крови из нее уже выкачали? Джинна хотела ее поддержать, что она здесь не одна, что она не позволит ей умереть, но что могла принцесса в этих цепях? Да даже без них она не справится с таким количеством вампиров. Ее сердце кровью обливалось, когда она с болью отводила глаза, не в силах смотреть, как джиннов насилуют. На глаза наворачивались слезы из-за той беспомощности, которую она ощущала, а все нутро пробирало от страха из-за незнания, как скоро примутся за нее. В ней ещё теплилась слабая надежда выбраться, поэтому иногда из ее тела вырывался неяркий свет, который в то же мгновение поглощали магические кандалы.
— Вы отвратительные, мерзкие твари, — подняла полные слез, боли и страха глаза Джинна на Морте. — Что мы вам сделали? Оставьте уже нас в покое!
— Как ты разговариваешь с повелителем? — разозлилась Анна и ударила дерзкую принцессу по лицу.
Джинна с криком повалилась на пол, но тут же попыталась вернуться в сидячее положение, сплевывая кровь из разбитой губы. Однако Анна ей не позволила, наступая на спину и больно давя каблуком.
— Не смей на него даже взгляд поднимать. Такие, как ты, достойны лишь грязь с его сапог слизывать! — Анна отпихнула ее, выдавливая ещё один крик, и обратилась к Морте. В её голосе даже проступили нотки ревности. — Повелитель, зачем вы ее держите подле себя? Отдайте так же своим генералам, как других слабых сучек.
— Отдам, но без главного зрителя в этом не будет никакого смысла, — с охотой закивал Морте и принял бокал о слуги. — Ты же можешь пока выплеснуть свою злость на дочери Джабраила. Я не могу себе позволить, чтобы у него остался хоть один наследник.
— Как пожелаете, — процедила Анна и в то же мгновение повернулась к Бриджинне, чтобы и правда сорвать всю свою злость на ней. Не убьет, но это прекрасное личико однозначно попортит. Да так, что родной отец не узнает. Схватив Джинну за подбородок, она притянула ее к себе. — Во что мне с тобой сыграть, принцесса? Как жаль, что ваша кровь такая отвратительная на вкус, я бы выпила твоей королевской.
С отвращением взглянув на струйку, стекающую по пальцу из губы Джинны, Анна вновь отбросила ее от себя и все же лизнула пальчик, но тут же сплюнула. Даже королевская кровь ни чем не лучше той мерзости, что течет по венам джиннов. Будто бы в этом была виновата Джинна, Анна ударила ее. Затем снова и снова, заставляя кричать ее все сильнее.
— Ах, принцесса, нельзя быть такой красивой. Давай-ка мы подправим тебе носик. — Анна выпрямилась и ударила ползующую по полу совершенно растеряную от побоев Джинну ногой по лицу.
Какое несчастье, что Джинна никак не теряла сознание, она схватилась за нос, из которого хлынула рекой кровь. Похоже, ей его всё-таки сломали. Но даже так Джинна попыталась встать, упираясь одной рукой в пол, а на Анну смотрела уже больше с ненавистью, чем со страхом.
— Вы, жалкие вампиры, только и можете избивать слабых и беззащитных, — прошипела Джинна, давясь собственной кровью. — Сними кандалы, и посмотрим, как ты справишься со мной.
— Ой, у кого это голосок прорезался? — спросила Анна, умиленная тем, что жертва ещё и брыкается. — Ты вот этими ручками собираешься тут колдовать?
Анна прижала пальцы Джинны носком туфли и дождалась, когда маленькая принцесса поймет, что она собралась сделать. Снова увидев в её глазах страх, Анна со смехом надавила ногой. Послышался хруст костей и оглушительный вопль, который заглушил смех безумной вампирши.
И симфония зловещего смеха короля и гул остальных вампиров сопровождали воплю маленький Джинны. Молить не кого было. Им ничего не оставалось, как терпеть эти истязания.
Вуди под вопли Джинны будто бы очнулась от сна, в котором была всё это время от холода и бессилия. Они никогда не видела этого джинна. Но…
«Принцесса».
Та, которую любил Бартимеус. Вот как она выглядела, и вот кто ждал своей участи рядом с Вуди. Приподняв голову, она не знала, чем руководствовалась. Но после всего, даже у принцессы были силы на слова. А Вуди только строила из себя жертву, позволяя проделывать в себе всё новые и новые дыры.
— Оставь… — но даже вампир не мог услышать эти слова. Лишь губы показали буквы, которые хотели превратиться в звуки, но так и не смогли в них превратиться.
Прикованы они были к себе слишком близко, и, падая на пол, хотя Вуди хотела сделать рывок, она обхватила руками лодыжку Анны и попыталась продвинуть к себе. Но даже сжать пальцы на ледяном некогда живом теле не могла — настолько она ослабла без крови. Но джинн была возлюбленной Бартимеуса. Её теперь уже можно сказать друга. И это меньшее, что Вуди могла для него сделать — переключить внимание на себя. (ред.)
— Подожди, до тебя очередь тоже дойдет, — ухмыльнулась Анна, предвкушая, какое будет лицо у Луи, когда они займутся человеком. Она все же присела перед ней, хватая Вуди за волосы и поднимая ее на свой уровень. — Жду не дождусь, когда смогу выпить тебя до суха на глазах у Луи. Только представлю, что это буду я, так сразу кончаю. Ту, кого он любит сейчас, убьет та, кого он любил прежде. Луи всегда любил четвертую группу крови.
Вдохнув чудный аромат человеческой крови, Анна отбросила Вуди обратно к ногам Морте, переступила через нее и забралась к нему на колени в возбуждённом состоянии. У нее разыгрался новый аппетит после того, как она выпустила пар на принцессе.
Морте положил свою ладонь на промежность Анны, отвечая её желанию, но когда он сам был возбужден, по законам подлости, именно в этот момент решили нагрянуть джинны. Морте хмыкнув губы Анны, но успел сорвать с них собственнический поцелуй.
— Они здесь, — громко объявил он и встал, поднимая Анну за собой и наблюдая, как его вампиры в миг прикатили свою усладу, но менее веселей от этого не стали.
Снаружи послышались звуки битвы, и через каких-то полчаса сам Джабраил, провонявший тухлой кровью вампиров, ворвался в покои архивампира. Его взору тот же предстала ужасная картина, которую сотворили с его дочерью. Сам тронный зал будто перестал иметь потолок — наверху черной пеленой затмили мрачный камень тучи, не просто искрящие молниями, но и на лица всех присутствующих полились пока еще мелкие капли дождя.
Он был на грани. Он чувствовал, как в его сердце стал разжигаться огонь, и сами капли, попадая на его тело, с шипением испарялись. Но тот испуганный взгляд, но одновременно маленький и гордый, напомнил Джабраилу, зачем он здесь. Став ифритом он никого не спасет. только погубит.
— Наконец-то папочка пришел, — радостно развел руками Морте. — Как ты предсказуем, Джабраил. Пришел ха дочкой лично.
— Ты подписал себе смертельный приговор, Мидлфорд, — громом в зале проговорил Джабраил, хотя губы его не двинулись, — когда посмел прикоснуться к моей дочери.
— А разве не все джинны твои дети? — издевательски произнёс Морте. — Или ты рассвирепел, стоило взять лишь одну дочь? Да ты лицемерен, Джабраил. И пора стереть с лица земли тебя и твоих гнилых приспешников!..
Пока Морте говорил, ни сам архиджинн, ни его свита не смели начать битву, ведь перед ним малышка Джинна не просто лежала вся в крови., но между ней и человек встала вампирша, угрожая своими когтями.
Вуди попыталась поднять голову и взглянуть в глаза спасителей. Даже если они ничего не успеют сделать, то пусть хоть увидят, что она им благодарна. А если перед смертью еще и Луи увидит… Нет. Бартимеуса… И она действительно увидела его в толпе. Он не смотрел на неё, а на принцессу. Пусть, Вуди понимает. У неё другая задача — думать. Желание, которое бы спасло всех.
А между тем, собравшиеся здесь вампиры откуда-то выудили лампы. И на каждой были цифры «4» или «5». Сильные и опасные джинны, которые будут вынуждены сражаться против своего короля.
Но прежде чем кто-либо двинулся с места, в воцарившейся тишине послышались одни единственные шаги. Через толпу джиннов шел вампир, которого никто из них не смел трогать. Луи Реджинальд Христиан Мопад де ла Круа вышел в центр зала, оказываясь ровно посередине между вампирами и джиннами.