Зачем бы Ирвину Торну срываться в тропики, бросив столь увлекательное занятие?
И тут меня прошибает осознание: Эмбер! Она от него бежала!
Не замечаю сам, как в руках собирается сила. Парни мои заранее раскрывают над головами щиты. Они знают, что будет сейчас, в отличие от этих балбесов с пристани - те только слышали.
А Ирвин - так и понятия не имеет о том, что его ждет.
На мгновение мы встречаемся взглядами. На самый короткий миг. И я вижу удивление.
Невероятно рад встретиться снова, говнюк, из-за которого все началось! Но я этого не проговариваю. Вой шторма все равно проглотит каждое слово.
По сторонам от Торна, стоящего на пристани, поднимаются два огромных водяных вала и, следом, обрушиваются вниз.
Я слышу треск балок. "Придется все чинить", - где-то в самой глубине меня говорит рационализатор. Ну, а настоящий Дэмиен торжествует. Я даже не надеялся увидеть еще раз их обоих - человека, которого я больше всех ненавижу, и женщину, которую люблю.
- Получи! - заявляю я, когда вой немножечко стихает.
Мои парни стоят, забрызганные морской пеной, но сохраняют серьезные лица. Наверное понимают, что Торн так просто размазать себя не даст.
Сюрприз состоит в том, что сила моего сына оказалась невероятной, сравнимой с ларди, так что Ирвин, конечно, где-то в глубине души оказался прав с этими своими теориями всеобщего равенства.
Именно Лиам помог мне выжить и стать тем, кем я стал. Его невероятная сила убедила похитившую нас пиратку ни Лиама, ни меня не убивать.
Но на то, чтобы вырастить магически одаренных детей, нужно очень много силы, на такое способны только женщины, и Беатрис не хотела возиться с сомнительным проектом. Связь, которую кормилец заключает с ребенком, иссушает тех, кому не от чего подпитываться. Беатрис была аферисткой, которую жестоко покарал совет, заблокировав все ее силы и прервав связь с природой, так что пиратка стала быстро и безвозвратно стареть. Поэтому она рассчитывала восстановиться за счет дочери Ирвина и Эмбер, когда та подрастет. Отдать ее пообещал Вэйн, но мошенник обманул старуху, ей достались я и Лиам.
Моей целью тогда было просто не потерять ребенка, и я согласился на ритуал менторства. Я тогда еще не знал того, какие удивительные силы даст мне эта связь. Огромных трудов, конечно же, стоило в моем случае ее выстроить, но я не пожалел ни разу.
"Только не переусердствуй и на этот раз, пап", - в разгар битвы мне вспоминаются слова Лиама.
Он очень напоминает мне меня в былые годы. Сын - это лучшее, что у меня есть: мой смысл жизни, моя совесть.
Опускаю руки, не давая бездыханному Ирвину опуститься на дно моря.
- Выловите этого харкла, - приказываю парням. - И закуйте в самые надежные магические цепи.
Следом я отправляюсь к Эмбер, и впервые за шесть долгих лет мне по- настоящему страшно. Приоткрываю двери во внутренние покои дома. Сюда никому, кроме слуг,
нельзя.
Пираты ужасно невоспитанны, и мне хочется держать частичку прекрасного подальше от их рук, глаз и, в особенности, грязных ног. Для этих людей у меня есть приемная, и, думаю, в таком раскладе всех все устраивает: я не хочу чтобы топтали мои ковры, а пиратам не стоит видеть мою истинную натуру, ведь я для них Кровавый Демон, слуга беззакония и жестокий выходец из подземной лавы.
Замираю на пороге гаремной комнаты. Я ее так назвал просто по привычке. В домах, где я рос и часто бывал, так назывались комнаты телесных удовольствий, причем любых: это могли быть и ванны, и массажи, и удобно устроенные места для приема изысканной пищи. Обычно все это дополнялось и возможностью соединиться с супругом.
Но я вот одинокая птица. Нет, возможностей взять любую девицу у меня хватало. Но опять-таки, внешность, да и, если честно, я считал, что у меня хватает других проблем.
Но тут я понимаю, что очень хочу близости, и моему члену плевать на все возможные трудности.
У меня колом стоит в штанах, с тех пор как управляющий сказал, что покупку доставили. Когда мужчина, выигравший аукцион, узнал, что пленница интересует самого Кровавого Демона, он любезно уступил ее мне, туманно, впрочем, намекнув на некоторые привилегии. Я распорядился дать их ему, не глядя.
В общем, я промчался во внутренние покои, аки вихрь. Взлетел по лестнице на второй этаж и остановился перед резной дверью.
Кладу ладонь на изукрашенную резьбой створку. Сглатываю. Никогда еще не ощущал такого сильного желания и такой отчаянной боли. Глядя сквозь искусно сделанные прорези в двери, замаскированные под узоры, я понимаю, что ничего так не хочу, как быть рядом, обнимать ее тело. Это связывающая нас природная магия.