Я ведь видел, что был не безразличен жене. Понимал, на что она готова была пойти ради меня. Сейчас я был бы рад переписать эту историю. Но уже поздно.
Прошлого не вернуть. Исправить можно только будущее, вот с этим бы не промахнуться!
- Брин... - шепчу сухими губами.
- Бей! - приказывает Лайя.
Тогда моя малышка поднимает над головой клинок. В этот момент я любуюсь ее глубокими синими глазами, такие были у моей матери, овалом лица и пухлыми губами - вот губы, как у Эмбер.
Она совершенство.
А я дурак.
Потому что должен был быть все это время рядом и ни в коем случае не доводить до того, чтобы однажды она подняла в воздух оружие с единственной целью - убить меня.
Я худший в мире отец.
Миг!
Говорят, что в такие мгновения жизнь действительно пробегает перед глазами, не похоже, что это так. Все, что я вижу сейчас, это то, как свет магических светильников пляшет на обнаженной поверхности клинка.
Красиво.
Наверное, достойно Ирвина Торна умереть именно так.
Я должен был сделать все иначе, обязан был объяснить Брин, что такое любовь.
Ay!
Прикусываю губу, потому что лезвие впивается в мое запястье, совсем рядом с тем местом, где крепятся цепи и разбивает одно из колец. Брин держит в руках особенное ритуальное оружие - такому и металл не помеха.
Я вижу, как руки моей дочери загораются огнем.
- Что ты делаешь?! - визжит Лайя, а я, кажется, понимаю, что.
Если бы Брин хотела бы моей смерти, то нанесла бы новый удар, но вместо этого она отступает, ее явно пугают новые силы, вспыхнувшие в ней, и я понимаю, что сейчас самое время быть рядом.
Я должен помочь.
Дергаю на себя так, что кольцо, державшее цепь, окончательно ломается, и у меня высвобождаются руки. Молниеносным движением хватаю ритуальный клинок - осталось освободить ноги.
- Прочь отсюда! - говорю этому сумасшедшему собранию, потому что скоро будет не до истеричных криков Лайи и прочего.
Брин уже похожа на живой факел. Это значит, что скоро нас всех поглотит огонь, если я ничего не успею ей объяснить.
- Прочь!
Кажется, доходит даже до Лайи, которую обжигает жаром.
Вскакиваю с жертвенника и смотрю прямо в глаза дочери.
- Брин, я помогу тебе принять твою сущность, помогу превозмочь боль, победить страх и обрести силу.
После этого я аккуратно ступаю в огонь, надеясь, что она подпустит меня. Если этого не выйдет, мы оба... сгорим.
Я же говорил Лайе!
Но, к сожалению, на самые дурацкие злодеяния обычно способны самые недалекие люди...
Глава 17. Нири
Дейн
Путешествие продолжается уже пару дней, и все это время я очень волнуюсь за Эмбер. Наверное, это нормально для будущего отца. Или я просто забыл, каково это - испытывать к кому-то привязанность?
После того, как жена что-то во мне починила, еще до того как Тина отправила меня в ледники, испытывать чувства кажется мне странным или излишним. Я силой возвращаю себя к тому, что так и должно быть.
На самом деле я очень боюсь снова потерять то, что мне дорого, потому что помню, это больно.
Уже который раз захожу к ней в каюту. Эмбер приподнимает голову от подушки и улыбается мне.
- Не волнуйся, я в порядке, - произносит она.
Я отвечаю ей улыбкой и закрываю за собой дверь. Тогда она присаживается на кровати.
- Чувствовать себя отвратительно в первые дни... - она запинается и смотрит в сторону, но затем все же переводит взгляд на меня. - Вполне нормально.
- Я понимаю, - присаживаюсь на кровать и поглаживаю жену по плечу. - Но у меня есть поводы волноваться...
Эмбер отворачивается, я чувствую, как она набирает воздуха в легкие, и я уже знаю то, что она собирается сказать.
- Это нормально для любой матери, - с этими словами я накрываю ее ладонь своей рукой.
- Да, - морщит носик жена. - Я рада, что ты понимаешь. Ты у меня...
С этими словами она разворачивается и запускает ладонь в мои волосы.
- Умница.
Я улыбаюсь.
- Поэтому я и пришел, - приобнимаю её. - Как думаешь, отчего Брин может быть зла?
Эмбер передергивает плечами, и я повинуюсь первому же импульсу укрыть ee пледом, который лежит на кровати.
- Оттого что я плохая мать, - произносит жена, и я прижимаю ее к своей груди, позволяя носом уткнуться в рубашку.
- Нет.
- Ну, кто еще, Дейн, мог потерять своего ребенка, а потом просто заблудиться в морях? Дважды? Кто вообще так делает? - она разводит руками.
- Я уверен, что Ирвин будет рядом, - глажу Эмбер по волосам.
- Но что это изменит, скажи мне, а?
- Возможно, что-нибудь. Что ты рассказывала ей про отца?
Эмбер отрывает голову от моей груди и будто бы обдумывает мою фразу.
- Только хорошее, - наконец заявляет она, рассматривая собственные пальцы. - А какое это имеет значение?