Последний разряд разносит в щепки палубу.
А потом меня качает, кружит и подбрасывает. Последнее, что я успела сделать - окружить себя непроницаемым коконом силы, но действие магии вряд ли продлится долго.
Так и есть. Мое могущество быстро иссякает, в конце концов я оказываюсь в воде. Все, что у меня есть - довольно большой кусок древесины, за который я остервенело держусь руками. Но, судя по всему, мне просто не суждено отсюда уплыть. Всюду, куда не глянь, сплошная водяная пустошь, смешанная с порывами бури. Волны поднимаются в два моих роста. Держаться очень тяжело.
Не раз и не два мне в голову приходят мысли о дочери. Получается, я бросила Брин. Оставила. Но что еще я могла предпринять?
Наконец я настолько устаю, что начинаю терять сознание. Ноги и руки мерзнут. Я перестаю чувствовать их.
Сил плыть больше нет и надежды - тоже. Перед глазами мутится. Мне кажется, я вижу окруженное защитным куполом судно. Но каким нужно обладать могуществом, чтобы провести его в центр бури, организованной мстительной ларди для того, чтобы уничтожить своих врагов?
Лайя, должно быть, годами копила силы, прежде чем напасть! Я не хочу думать о том, что она могла сегодня что- то позаимствовать у Брин.
На этой мысли я отключаюсь.
Потом мне кажется, что чьи-то руки вынимают меня из воды. Я ощущаю знакомый запах, к которому меня тянет почти интуитивно. Мне жутко удобно лежать на мощной груди. Сейчас я чувствую себя защищенной и позволяю себе полностью потерять контроль.
Тело ватное.
Меня несут куда-то - в укрытие, в тепло.
Но что-то трезвонит в создании, словно красная лампочка: я знаю его.
Но следом слабое тело сдается. Отключается.
Меня качает на волнах забытья невыносимо долго. И вот наконец я просыпаюсь с именем Брин, а потом мутящимся взглядом осматриваю комнату.
Здесь есть огромная кровать. И запах. Тот самый знакомый запах, от которого у меня спазмами скручивает живот. Ho, хуже всего то, что я лежу на белоснежных простынях совершенно обнаженная.
Неожиданное прикосновение к моему плечу простреливает электрическим разрядом.
Сердце стучит, как бешеное, но я стараюсь не подавать вида.
- Где моя одежда?
Из-за моей спины выходит Ирвин Торн, а я ведь до последнего надеялась на то, что просто вижу дурной сон.
- Изорвалась. Промокла. Ты... - он делает движение, чтобы коснуться меня вновь, но я отдергиваю ногу, - была на краю. Я очень хотел помочь...
"Помочь он хотел", - думаю я, отчаянно пытаясь отползти: "Но зачем тогда руки мне связал?"
Мои запястья прочно укреплены в изголовье кровати, их стягивает прочный кожаный ремень.
Вот это помощь так помощь.
Подползаю к спинке кровати так близко, как это возможно, простынь сбивается, окончательно обнажая мои ноги и грудь, так что ткань остается лишь на животе.
Сердце, как бешеное, стучит в груди. Ирвин жадно сглатывает, глядя на мои выглянувшие из под ткани соски. Все это абсолютно возмутительно и ненормально, но я не знаю, как сказать об этом и не выдать собственного волнения.
- Я не просила себя спасать, - выплевываю. - В особенности тебя!
Ирвин выходит из-за спинки моей кровати, и вот теперь-то я могу рассмотреть его целиком. Заматерел. Такое чувство, что стал уверенней и старше. Или просто выпустил наружу то, что скрывалось под маской недораба?
Впрочем, я лгала себе все это время - Ирвин Торн никогда и не был рабом. Он мне нравился, потому что в самой глубине души Ирвина чувствовался огонь. Мне хотелось его распробовать, и вот... должно быть, я получила по заслугам.
Рыжий скидывает на пол украшенный крайне дорогой вышивкой плащ.
Я машинально сглатываю.
Он... раздевается?
Нет, нет, нет!
Это просто немыслимо!
Сначала он меня предал, жил неизвестно где и неизвестно с кем, творил всякие бесчинства, а теперь еще и это?!
Ох, если бы мои руки не были связаны! Да я, если подумать, в безвыходной ситуации практически. Но я совершенно уверена, что если Ирвин ко мне полезет, я откушу ему язык. Несмотря ни на что, я жутко хочу мести.
Все, что я сейчас чувствую к этому человеку, обжигает огнем.
Я сгораю, и нет, не от желания. А от мысли о том, что хотела бы испепелить этого гада!
И не могу.
Он явно владеет ситуацией.
- Я тебя ненавижу! - бросаю ему.
- Эмбер... - этот урод садится у моих ног, нежно касается моей лодыжки указательным пальцем и ведет вверх по начинающей пылать коже.
- Не смей меня трогать! - вырываю ногу, но Ирвин следом обхватывает мою лодыжку и сжимает ее в своих ладонях, словно в тисках.
- Эмбер... - он наклоняется к моей коже и втягивает ноздрями воздух.
Мне кажется, что новый вздох как будто обжигает меня изнутри.