Вечером в нашу дверь позвонил курьер.
— Доставка для Марины Гавриловой, — услышала я в трубке домофона.
— Но я ничего не заказывала, — растерянно произнесла я.
— Заказ оплачен, я лишь доставляю.
Я нажала на кнопку открывания и стала с волнением ждать курьера. Что за заказ? Наверное, цветы. От одного из моих бывших. Федор букет уже дарил, а этот, наверное, от Егора. Но это был не букет.
Курьер вручил мне большую черную коробку, перевязанную красной ленточкой. В центре коробки красовалась надпись "ЦУМ".
— Что это? — спросила я.
— Понятия не имею, — буркнул молодой парнишка в униформе. — Распишитесь, пожалуйста.
— А если я не хочу это брать?
Он воззрился на меня с недоумением.
— Вряд ли там отрезанная нога. Это заказ из магазина.
Ну и юмор у этого курьера!
— Распишитесь, пожалуйста, — взмолился он. — Я и так выбился из графика.
Я поставила роспись в месте, указанном галочкой.
— А от кого эта коробка? Есть имя? — спросила я.
— Заказчик пожелал остаться анонимным, — бросил курьер на ходу. — Но обычно внутри бывают записки.
— Спасибо, — рассеянно произнесла я и вошла в квартиру.
— Что это? — сразу напала на меня Инга.
— Понятия не имею.
— Подарок от одного из твоих ухажеров, по всей видимости.
— Нет у меня никаких ухажеров!
— Ну-ну. Дорогой подарочек. В ЦУМе дешевых не бывает.
— Может, не открывать? — одолели меня сомнения.
— Ты что! Меня сейчас разорвет от любопытства.
— Это что, кукла? — спросила Ксюша.
— Не знаю, — ответила я.
— Хоть бы робот-динозавр на пульте, — размечталась Стрекоза.
— Это вряд ли.
Я сняла бантик и открыла коробку. Развернула тонкую и нежную, как шелк, упаковочную бумагу. И обнаружила нечто алое и мягкое на ощупь. Платье! Короткое, с открытыми плечами и широкой оборкой, приталенное. А ткань… кажется, ее ткали сказочные феи из волшебных нитей.
— Ого, — присвистнула Инга. — Это же Александр Маккуин! Представляю, сколько оно стоит! Кто же так расщедрился?
Мы принялись искать какую-нибудь карточку, распотрошили коробку, перетрясли платье. Ничего. Ни записки, ни открытки. И что мне теперь думать? Кто мог подарить мне такой шикарный подарок? К тому же идеально севший по фигуре…
Кто настолько хорошо знает мои объемы?
Марина
— Я говорила, что буду извиняться не только на словах? — произнесла Инга сегодня вечером, глядя на экран своего телефона.
— Не пугай меня, — отозвалась я.
— Чего это ты стала такая пугливая? Раньше только свистни — и ты готова ввязаться в любую авантюру.
Слова Инги меня неприятно задели. Вернувшись в город, из которого когда-то сбежала, я постоянно думаю о том, как изменилась. И все больше убеждаюсь, что изменения эти — не в лучшую сторону. И правда, чего это это я стала такая пугливая?
— Сейчас придет Алессандро. Он стилист, визажист и парикмахер в одном лице.
Ладно, не буду дергаться. Стилист так стилист. Что страшного в стилисте? Да ничего! Наоборот, он сделает из моей страшной рожицы что-нибудь приличное.
— Он что, итальянец?
— Нет, наш родной. Но учился в Италии. Подхватил там новое имя. И новую ориентацию.
— Он что…?
— Ага. Самый лучший стилист!
Сразу после слов Инги раздался звонок домофона. А через пару минут на пороге появилось нечто с розовыми волосами. в облегающих кожаных штанишках, обмотанное огромным пестрым шарфом, напоминающим штору.
— Так, кто тут у нас едет на бал? — произнес стилист.
— Я, — из моего горла вырвался писк.
— Так-так-так, — он обошел меня, внимательно оглядывая и на ходу разматывая свой шарф. — Отличный материал.
Мне не удалось удержаться от недовольного фырканья. Он назвал меня материалом!
— И не надо тут фырчать! Я редко делаю такие комплименты.
— Спасибо, — недовольно буркнула я.
— Оу, у нас тут злючка!
— Она не злючка, — вступилась за меня Ксюша.
— Поверю тебе на слово, — сообщил Алессандро и усадил меня на стул.
А потом раскрыл свой чемоданчик с косметическими палитрами. А из сумки достал устрашающего вида прибор для укладки волос. Я даже не знаю точно, что это было. Утюжок — не утюжок, плойка — не плойка…
Алессандро дал мне команду не вертеться и не дышать и начал колдовать над моим лицом. Не знаю, что он делал — я лишь чувствовала легкие прикосновения то кисточки, то спонжа, то пальцев. И мне казалось, что он разукрашивает меня, как клоуна. Столько всего оказалось на моем лице!