Валентина заворожила Маргариту не только красотой, но и разнообразием талантов. Она рисовала, писала стихи, опубликовала трилогию «Любовь», «Кровосмешение», «Женщина и желание». В ответ на презрение Маринетти к женщинам она написала «Манифест футуристки» где в портрете всемогущей женщины, поклонницы жестокости и похоти, явно слышались ницшеанские нотки. Валентина писала, что «Абсурдно разделять человечество на мужчин и женщин. И тем, и другим одинаково не хватает мужественности». Подобно Маринетти Валентина оправдывала войну и считала ее средством очищения мира, поскольку война уничтожает слабых.
Прекрасная Валентина де Сен-Пуан была еще и родоначальницей театрального действа, включавшего танец, поэзию, драму, игру света и музыку, которую для нее писал Дебюсси[109].
Маргарита пробыла за границей всю весну и начало лета 1913 года. Домой она не торопилась, а вернувшись, поехала на лечебные грязи под Римом: колено все еще побаливало. Июль она провела на венецианском взморье в Лидо, вспоминая детство, а в августе и сентябре укрылась от жары в Иль Сольдо, где написала большую статью об английских суфражистках. Ей казалось, что ее влечение к Бенито Муссолини прошло.
Маргарите исполнилось тридцать три года, а в зеркале отражалась все та же бархатная кожа на лице, сверкающие радостью жизни глаза, соблазнительные ямочки на щеках, чувственные губы, белоснежные зубы и золотисто-медные вьющиеся волосы.
Вот бы посмотрел на нее сейчас Бенито…
7
Весь 1913 год в Италии чуть ли не каждую неделю происходили столкновения рабочих с полицией, которые приносили все новые и новые жертвы. Ливийская кампания прибавила к итальянским колониям в Африке еще одну. Но аппетиты правительства только возросли, и, когда Сербия, Болгария и Греция набросились на ослабевшую Турцию, чтобы успеть отхватить себе кусок побольше от ее былых владений на Балканах, многие социалисты опасались, что начнется война с Австрией за те территории, которые Италия считала исконно своими. А националисты требовали войны во весь голос.
В такой обстановке страна готовилась к осенним выборам в парламент. Муссолини назвал предстоящие выборы самыми важными в истории социалистической партии, и эта мысль каждый день появлялась на страницах «Аванти!», где он осуждал милитаризм, национализм и империализм. На выборах социалисты выиграли пятьдесят три места из пятисот восьми, и Муссолини с полным правом мог записать эту победу на свой счет.
Радость победы была несколько омрачена уходом из «Аванти!» его заместительницы Анжелики Балабановой. Ее частые ссоры с Муссолини — личные, идеологические и редакционные — сделали свое дело. Их пути разошлись, о чем Муссолини жалел, так как по-прежнему преклонялся перед ее образованностью и талантами.
В конфликте с Балабановой сыграла определенную роль и гражданская жена Муссолини. Ракеле все-таки прослышала о русской любовнице мужа и стала закатывать ему один скандал за другим.
У Муссолини не осталось человека, которому он мог бы излить душу. Место Балабановой освободилось, с Ракеле ему не о чем было говорить, и он понял, что ему нужна Маргарита.
А Маргарита, не говоря уже о ее тяге к Муссолини, была заинтересована в нем потому, что хотела помочь Чезаре сделать политическую карьеру. Маргарита не была верной женой, но старательно оберегала свою семейную жизнь, в которой Чезаре занимал важное место. С ним дом был домом, семья — семьей, и Чезаре никогда не лез ей в душу. Так что если до отъезда Маргариты за границу Муссолини несколько раз приходил в ее салон, то теперь он там не появлялся. Но в тесном мирке партийной верхушки не бывает секретов, и очень скоро Анжелика Балабанова узнала, что Маргарита Царфатти заменила ее в постели и в жизни Муссолини.