Закрытое письмо Н. И. Бухарина, Г. Е. Зиновьева, М. И. Калинина, Л. Б. Каменева, В. М. Молотова, А. И. Рыкова, И. В. Сталина и М. П. Томского в ЦК с критикой Л. Д. Троцкого и его статьи «Новый курс». 14 декабря 1923 года [РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 26. Д. 203–214]
Старался сориентировать их на поворотах, которые многим казались темными и опасными: «Надо предусмотреть еще и ту опасность, что частный капитал скупит по пониженным ценам значительную массу товаров. Это необходимо предупредить, и мы полагаем установить порядок, по которому должна быть запрещена продажа частным лицам товаров в убыток. Льготы будут даны только госорганам и кооперации, причем в заключаемых продажных договорах должна быть фиксирована максимальная накидка. Нарушение этого порядка должно преследоваться» — здесь он коснулся острой (хотя и одной из многих!) проблематики НЭПа, когда сравнительно сильные частники сосуществовали с крупными государственными предприятиями.
Схожий стиль общения с директорским корпусом Рыков выдерживал пять-шесть лет, пока оставался сильным и влиятельным. Всякий раз он выходил на трибуну в строгом костюме, спокойный, уверенный в себе, немного утомленный. И хотя нередко пропадал на неделю-другую, а то и на месяц, отбывая на лечение, на публике никогда не терял лица, не терял своего отточенного стиля, не позволял себе нервных срывов. Если повышал голос (такое бывало — нечасто, но бывало), то это бывали хорошо продуманные ходы.
О его нервных перегрузках и болячках знали только дома. Жена и дочь иногда становились свидетельницами громких вспышек — неизбежных, наверное, для каждого человека, а особенно для председателя Совнаркома. О приступах меланхолии, стресса, когда усталый председатель Совнаркома часами полулежал в одной позе, не дотянувшись даже до нужной книги… Но коллеги этого видеть не могли, так он решил и придерживался этого правила неукоснительно. Пускай уж лучше его считают «человеком в футляре». Друзьям-то хорошо известен сарказм Рыкова, его острый ум… Он надеялся, что эти качества проявлялись и в его делах.
Теорией управления Рыков никогда системно не занимался — да в те времена это и не было принято. Хотя в марксистской литературе, которую он штудировал, этим вопросам уделялось определенное внимание. Дореволюционные министры, как правило, опирались на богатый опыт. Сначала возглавляли, например, строительство небольшого объекта, потом становились начальниками покрупнее и, наконец, получали назначение в правительство. За плечами у них, как правило, было двадцать лет карьеры. У некоторых — поменьше, у многих — поболее. Немалое значение придавалось связям, происхождению, принадлежностью к элите. Но главной управленческой доблестью считался опыт, профессиональный опыт. Среди первых наркомов рыковского правительства такого быть не могло.