Они (начав карьеру еще в период работы рыковского правительства) пришли к власти, когда Алексея Ивановича из нее выдавили, — и, по замыслу Сталина, придали индустриализации усиленную динамику, создавая промышленный тыл Великой Отечественной. Мог ли выдержать этот темп, этот уровень задач Рыков?
Опыт его практики показывает, что Алексей Иванович в то время не мог работать по восемнадцать часов в сутки, не считаясь с ночным временем, с редкими отпусками и почти без медицинских «бюллетеней». Он привык к иной жизни, да и несколько лет в Нарыме не укрепили здоровье — и без того не богатырское от рождения. Мешал партийной власти и его вольный нрав, привычка если не оглашать публично (это становилось затруднительно), то демонстрировать свое мнение по экономическим вопросам, которое редко совпадало с официозом. Таким образом, устранение Рыкова из правительства в предвоенных условиях во многом было обоснованным. Смена поколений во власти к тому времени действительно назрела. Другое дело, что расстрел нельзя рассматривать как единственную форму отставки. Рыков — старый большевик — вместе с супругой вполне мог стать музейным работником, подобно Петровскому, который некогда сменил Алексея Ивановича на посту наркома по внутренним делам. В 1938–1939 годах Петровский, до этого возглавлявший ЦИК Украинской ССР и остававшийся кандидатом в члены Политбюро, подвергся публичной критике, но подсудимым не стал. В 1940 году он принял дела заместителя директора московского Музея революции и работал там до смерти, до 1958 года. Пожалуй, это пример несостоявшегося благоприятного варианта судьбы Рыкова после большой политики.
8. «Я передаю метлу товарищу Сталину!»
В середине 1920-х, когда стало очевидно, что Сталин добился больших успехов в укреплении подконтрольного ему аппарата, в нем уже видели «красного Бонапарта». И многим «старым большевикам» казалось, что Рыков не сможет работать в условиях усиление власти генсека… Правда, такой скепсис был присущ исключительно противникам Рыкова, которые были заинтересованы в конфликте между генеральным секретарем и председателем Совнаркома. Слухами о скорой отставке Рыкова действительно земля полнилась.
В сентябре 1926 года Троцкий писал: «Совершенно ясно, что ни Томский, ни Рыков, ни Бухарин — по своему прошлому, по авторитету своему и пр. — не могут и не способны играть при Сталине ту роль, какую играют при нем Угланов, Каганович, Петровский и пр. Отсечение нынешней оппозиции означало бы неизбежное фактическое превращение в оппозицию остатков старой группы в ЦК. На очередь встала бы новая дискуссия… Только бездарный тупица может не видеть неизбежности этой перспективы»[128].
Голосование на 15-м съезде ВКП(б). 1927 год [РГАСПИ. Ф. 56. Оп. 2. Д. 58. Л. 115]
Здесь Троцкий, не сомневавшийся, что генеральный секретарь ведет дело к личной диктатуре, в своем эмоциональном стиле нащупывал контуры будущего противостояния Сталина с новыми оппозиционерами.
Стоит напомнить и ту реплику, которую в июле 1926 года на Пленуме ЦК и ЦКК Зиновьев публично бросил Томскому: «Не вышло бы у тебя, товарищ Томский, кое с кем каких-нибудь споров». Намек был достаточно прозрачным.
В 1927 году тот же Зиновьев уже обходился без намеков. Тогда, в июне, давая показания комиссии ЦКК, он прямо говорил: «План его (Сталина — прим. А. З.) заключается в том, чтобы исключить ленинское крыло из партии, разослать кого куда, а потом начать исключать рыковцев. Вы сейчас можете прочитать в парижской газете — органе французских фабрикантов и заводчиков — подробнейший анализ этого плана Сталина, написанный на основе анализа литературы нашей партии. Люди видят этот план Сталина удалить Рыкова — даже из Парижа».
Показательна и бурная реакция генсека. В письме Молотову от 23 июня решительно протестуя против превращения комиссии по обвинению Троцкого и Зиновьева «в трибуну по обвинению ЦК и КИ с заострением „дела“ против Сталина», последний заключил: «Получается впечатление сплошного конфуза для ЦКК». В то время отставка Рыкова в планы Сталина не входила: она скорее сыграла бы на руку его противникам слева. И Алексею Ивановичу дали возможность побороться за место под солнцем.