Накануне октябрьских событий его главной заботой было изъятие оружия у рабочих отрядов. Они с Рыковым оказались по разные стороны баррикад — и Никитин не преуспел в своей борьбе… После низвержения Временного правительства в тюрьме он пребывал четыре дня. Как социалиста, его выпустили. Но сотрудничать с большевиками и тем более помогать Рыкову налаживать работу в наркомате он, конечно, не стал. Напротив — Никитин участвовал в заседаниях подпольного Временного правительства, постоянно упрекая коллег в нерешительности[66]. Рассчитывать на него даже как на мимолетного союзника большевики не могли, даже на дипломатические способности Рыкова тут рассчитывать не приходилось. Наркому пришлось практически в одиночестве осваивать кабинеты замечательного здания на Фонтанке и налаживать связи с опытными бюрократами, которые ответили на Октябрьский переворот саботажем и подпольным сопротивлением.
В те дни приходилось действовать, опираясь на немногих верных людей, не обращая внимания на их непрофессионализм. И трех суток не прошло после взятия Зимнего — а большевики уже вовсю озаботились о новом органе, который занимался бы защитой правопорядка. Их торопливость объяснима: одной Красной гвардии — вооруженных рабочих отрядов, которые принимали участие в захвате власти в Петрограде и Москве, — не хватало. Тем более что в Белокаменной бои «за советскую власть» к тому времени еще не завершились. Милиция, по замыслу Рыкова, должна была подчиняться Советам рабочих и солдатских депутатов. Хотя уже тогда опытным политикам было ясно, что это лишь дань времени: понятно, что руководить милицией должен был наркомат. Просто в первые дни советской власти система Советов в стране была чуть-чуть действеннее, чем вертикаль исполнительной власти, которая в то время существовала только на бумаге. При этом Советы интересовали народных комиссаров лишь как инструмент для легализации большевистско-левоэсеровского большинства. А главной руководящей силой милиции все-таки должна быть партия. И в первую очередь — ВКП(б). Тут сомнений не возникало. Партия для комиссаров, для большевиков, для левых эсеров представлялась куда более важным и широким понятием, чем государство. Ведь она могла вместить в себя весь мир — и не одно поколение, а целую эпоху. А государство — всего лишь временная система, действующая на ограниченной территории. Не более. В первые дни, а тем более часы после захвата власти многим большевикам думалось именно так.
До 25 октября главной заботой Рыкова были споры вокруг возможного захвата власти. А тут, на роковом 37-м году жизни, все резко изменилось. Пришлось работать в исполнительной власти, не только без опыта, но еще и в небывалых условиях «пролетарской революции». Еще недавно он и не задумывался о такой незадаче. А после захвата власти у новоиспеченного наркома и часа на передышку не осталось. Формировались первые милицейские отряды, главным образом из добровольцев и «сознательных рабочих». Профессионалам царской выучки поначалу не доверяли наотрез, как и сотрудникам «государственной милиции» Временного правительства. Хотя строгого отбора кадров и постоянного штата в тогдашней милиции тоже не существовало: в первые послереволюционные месяцы текучка кадров в этом органе власти установилась головокружительная.
Милиция! Тут нужны некоторые пояснения. Это русское слово возникло от латинского mille — тысяча. В Европах так назывались «ополчения», отряды волонтеров, которые боролись с хулиганами, занимались тушением пожаров, а в годы войн превращались в партизан. После Февральской революции слово «полиция» в нашей стране надолго впало в немилость: полицейские считались едва ли не главными «классовыми врагами» революционеров. Поэтому революционеры — еще до Октября — зацепились за слово «милиция», увидев в нем историческую связь с «народной гущей». Ведь традиционно «милицейские отряды» формировались не по воле тиранов, а были своего рода гражданской инициативой.
Большевики отказались от многих февральских нововведений, но милицию решили не просто оставить, но и развивать, перестраивая ее на пролетарский, большевистский лад. И Рыков сыграл в создании советской милиции роль первостепенную, о которой и сегодня вспоминают как минимум каждый год, когда в России отмечается День сотрудника органов внутренних дел (до 2011 года — знаменитый День милиции).
66
Любопытно, что Никитин не эмигрировал из Советской России и не принимал активного участия в Белом движении. В годы НЭПа он был одним из руководителей издательства «Никитинские субботники», основанного его женой Евдоксией Никитиной, писательницей и организатором литературно-философского кружка. Его неоднократно арестовывали. В последний раз — 14 марта 1938 года. Военной коллегией Верховного суда СССР 13 апреля 1939 года А. М. Никитин был приговорен к смертной казни.