— Это обман! Магия! — фыркнул Эмеш, — я все понял. Из этого лабиринта можно выйти только при помощи магии.
— Вся магия у тебя вот здесь, — смотритель постучал себя указательным пальцем по лбу.
Эмеш выругался и отвернулся что бы не сорваться. У него там не было никакой магии, уж это он точно знал.
— Ты мне не веришь? — смотритель не особенно удивлялся, — но все действительно зависит только от тебя. Выход будет за любой дверью, какой ты захочешь, и если захочешь там будет любая другая комната. Вот смотри.
Он подошел двери с крестиком и открыл ее. Конечно у него получилось, там был выход. Эмеш снова презрительно фыркнул. Еще бы, ведь у проклятого демона в голове действительно была магия, в отличие от него. Так Эмеш и сказал. Смотритель с досадой покачал головой.
— Ты ничего не понял. Лабиринт слушается меня, и тебя будет слушаться. Можешь попробовать сам, если хочешь. За дверью будет то, что ты там ожидаешь.
— Я вот очень хотел увидеть там выход.
Смотритель усмехнулся.
— Ты не верил, что выход там есть. Сначала ты знал, что выход далеко, и не мог его найти, потом ты видел свои крестики, и знал, что выхода там быть не может. Все дело вот здесь, — он снова постучал себя по лбу костлявым пальцем, — Ты мог с самого начала перенестись куда угодно, но ты знал, что это не возможно.
Эмеш все равно не верил. Так не бывает. Да, тут какая-то магия, но не зная этих фокусов нельзя проделывать такое. У него не получится.
— Конечно, не получится, — пожал плечами смотритель, — но ты сам виноват. Я рассказал тебе что нужно делать, и теперь все зависит лишь от тебя. Выходи, или оставайся тут навсегда.
Он шагнул в сторону и исчез, словно и не было.
Несколько минут Эмеш стоял тихо шипя сквозь зубы, сжимая и разжимая кулаки. Все происходящее казалось ему обманом, какой-то изощренной игрой. То, что ему предлагали — невозможно. Никак. Он никогда не сделает этого, он не приведение, что бы ходить сквозь стены…
Хотя кто знает, может и приведение. В памяти всплывали неясные обрывки прошлого, среди которых, очень отчетливо, собственная смерть.
Все это не правда, это не настоящее.
Вот сейчас он откроет дверь…
За дверью была еще одна комната, и две двери — направо и налево.
Эмеш с силой захлопнул дверь, так что со стены посыпалась штукатурка.
А потом долго бегал по комнате кругами, ругая проклятых демонов, лабиринт и себя заодно. Но что толку. Иного выхода у него не было. Нужно либо совершить невозможное, либо сдохнуть тут во второй раз, уже окончательно. И он бы выбрал второе, но упрямство не позволяло.
В той комнате он провел много дней, метался, распахивая без конца двери, бился о стены, бессильно выл в углу. Сколько прошло времени он точно сказать не мог, вокруг ничего не менялось. Но подбородок успел покрыться колючими сантиметровыми волосами.
Странно, что ни голода ни жажды он почти не испытывал.
Никто больше не приходил к нему, никто не смеялся над нелепыми попытками, никто вообще им не интересовался. И однажды Эмеш проснулся и решил что все, хватит. Либо он сделает это сейчас, либо не сделает уже никогда.
Он встал, огляделся, и подумав выбрал дверь на которой никаких крестов не было. Медленно подошел, коснулся пальцами шершавого сухого дерева. Потом глубоко вдохнул, закрыл глаза и взялся за ручку.
Оставалось только открыть. Там за дверью его уже давно ждут, там люди, солнце и свежий воздух. Они все там, а он здесь. И нужно лишь потянуть ручку на себя.
Вот так, спокойно, не спеша. Там его ждут.
Ему все равно нечего терять, да и верить уже давно не во что, весь мир и так стоит на ушах. Все просто.
Дверь распахнулась, и легкий ветерок весело дунул ему в лицо.
Глава 13. Горы Унхареша
Стоило пошевелиться, и все тело отзывалось нестерпимой болью. Что случилось? Память отказывалась давать ответ. Сделав над собой невероятное усилие, Эмешу удалось разлепить глаза.
Прямо над ним старческое лицо, смотрит на него, кажется даже улыбается. Что за…
Эмеш моргнул, пытаясь хоть как-то привести мысли в порядок.
Черт! Где он? Кто перед ним?
Лодочник, Уршанаби.
От этой неожиданной мысли Эмеш вздрогнул и как-то даже дернулся в сторону. Мир тут же перевернулся и в глазах потемнело. Эх, как же хреново он себя чувствует.
— Я умер? — хриплым голосом спросил он, как только смог немного прийти в себя.
— Не совсем, — лодочник усмехнулся.
Да уж, не совсем. Почему-то раньше Эмеш был уверен, что после смерти человек не должен ничего такого ощущать, это было неправильно, просто несправедливо. Но тогда что он тут делает? Мысли двигались медленно, нехотя, едва ли не со скрипом. Он вроде должен был умереть… Но почему-то не совсем… А еще Тиль…
— Тиль! — Эмеш едва не подскочил на месте, когда понял что произошло.
— Она там, — Уршанаби небрежно махнул рукой.
За рекой. Они на этом берегу Потока, а там, куда показывал лодочник, возвышается стена Илара.
И Тиль за этой стеной.
Она мертва.
Энлиль чисто сделали свое дело, он помнил лишь яркий свет, его отбросило в сторону. Эмеш закрыл глаза и без сил опустил голову на землю. Зачем же он тогда остался жив? Как-то все это не укладывалось у него в голове.
— Ты был вроде как немного бог, — словно отвечая на незаданный вопрос, произнес Уршанаби, — и ты оказался очень живучим сукиным сыном.
Был вроде как немного бог. Эмеш с горечью усмехнулся. Какой же он к черту бог, раз не в силах спасти одного единственного человека, женщину, которую он любил. Какой к черту бог… был? То есть как был?
Последний вопрос он задал в слух.
— Угу, — согласился Уршанаби, довольно потирая руки. Дальнейшие объяснения он давать был совершенно не намерен.
Ну и пусть. Сейчас ему было так плохо, что подобные мелочи казались совершенно не существенными. Он лежал, закрыв глаза и не хотел больше ничего делать. Какая разница кем он был, гораздо проще вовсе ничего не знать.
Он умер уже второй раз в своей жизни, и пожалуй этого с него хватит. В тот раз он тоже потерял очень дорогих ему людей. Почему он не мог просто умереть тогда, в первый раз, как все нормальные люди. Угораздило же.
Теперь он останется лежать тут и пусть все проваливается в бездну, ему все равно.
— А ты молодец, — усмехнулся вдруг Уршанаби, — я всегда знал что ты способен на такое. Нашел выход. Поверил что сможешь и смог. Молодец.
Эмеш болезненно сморщился. Что он такого смог, за что его стоит хвалить. Даже женщину свою защитить не смог.
— Ты призвал сумерки, хотя тебя этому никто не учил, — в горле старого демона что-то булькнуло, видимо изображая смех, — не каждому придет такое в голову. А тебе вот пришло. Захотел и сделал, молодец.
Эмеш отвернулся. Совсем не хотелось об этом говорить, вот бы зарыться сейчас головой в песок, или нырнуть в темные воды.
— У меня ничего не вышло, — сквозь зубы процедил он.
— Вышло. Пусть не на долго. Боги действительно всемогущи, если этого захотят.
— Так это значит… — Эмешу в голову пришла вдруг удивительная, и в тоже время ужасная мысль, он резко выдохнул и уставился на лодочника — это значит я с самого начала мог что-то сделать? мог предотвратить…?
Уршанаби ехидно прищурил глаз и долго молчал, словно наслаждаясь моментом.
— Да, мог с самого начала. Люди на многое способны, если захотят. Тебе еще стоит потренироваться.
Эмеш сжал кулаки, едва удержался, что бы не вскочить и не дать в морду старому демону. Потренироваться? Да что за… После лабиринта им многое объяснили, показали, научили использовать свою силу. Но ясно дали понять, что у их возможностей есть границы, и возможности эти у каждого свои, именно поэтому молодые боги и вышли такие разные. Почему же тогда никто не сказал что они могут гораздо больше?