Как бы то ни было, официантка принесла каждому из нас две горячие сосиски, глазунью из пары яиц, стакан молока, рогалик с орехами и красное яблоко.
– Мы должны гордиться! – сказала Снежана. В ее голубых глазах светилось глубокое удовлетворение. – Представляешь, нам подали завтрак первой категории!
– А что означает „завтрак первой категории”? – удивленно спросил я.
– Что означает? – она отодвинула в сторону свои сосиски и яичницу, словно боялась, как бы они не обидели ее недобрым или неприличным словом, и деликатно принялась есть рогалик, запивая его молоком.
– Завтрак первой категории, – сказала она, – подают президенту республики, премьер-министру и передовикам производства.
– Ишь ты! – воскликнул я. – Интересно. Для меня, конечно, это царская еда, но личности поважнее в нашей Стране вздохов назвали бы подобный завтрак dejeuner miserable.
– А что еще нужно? Разве этого мало?
– Дело не в количестве! – сказал я. И брякнул без обиняков: – Дело в том, что для наших богачей, для сливок общества этот завтрак слишком однообразен, элементарен и беден – ему не хватает живописности и фантазии.
– О, да! – согласилась она. – В Стране вздохов так. Знаю. Но ведь тут после скромности в самом большом почете простота. Слова Скромность и Простота здесь пишут с большой буквы. Завтрак питательный, но простой. Вот увидишь, люди здесь и одеваются со вкусом, но скромно. – Она посмотрела на меня строго и тут же мило улыбнулась. – Ты разве не согласен, что эти слова нужно писать с главной буквы? ;
– Согласен – не тысячу, а сто тысяч раз! – сказал я. Сосиски и яичница пришлись мне по вкусу, и я вдохновенно добавил: – Я уверен не стократ, а тысячекрат, что после Революции слова Скромность и Простота и у нас будут писать с большой буквы.
Она в знак одобрения протянула мне свою белую ручку, и я, не долго думая, весело поцеловал ее.
Зарубки на носу больше не было. Ведь мы не стояли на тротуаре и не мокли под дождем, как тогда. День был светлый, лучезарный, в огромные окна мне было видно, как лучи солнца играют в брызгах фонтана, образуя радуги.
Девушка в форме, встретившая нас на вокзале, появилась с таким же торжествующим блеском в глазах, словно ее повысили в должности не знаю на сколько ступенек и вдобавок ко всему в кармане ее лежал билет на кругосветное путешествие.
– Поздравляю! – воскликнула она и ее лицо озарилось сияющей улыбкой. – Вот! – Девушка положила на стол два красных картонных талона. – Вам выданы продовольственные карточки первой категории!
– О! – вырвалось у Снежаны.
– Я очень рада! – сказала девушка и опять улыбнулась. – Желаю приятно провести время в нашей прекрасной стране!
Она махнула нам рукой в знак привета и удалилась.
– Надо было ее угостить, – сказал я.
– В здешнем языке слово „угощение” в этом смысле не употребляется, – заявила Снежана и вроде бы слегка нахмурилась.
Я пожал плечами. Мне не хотелось заводить спор на эту тему, и потому я спросил:
– Что в сущности, представляют собой эти красные талоны, может, они открывают доступ во дворец президента?
– Дворец президента! – Большие прекрасные глаза Снежаны смотрели на меня с явным состраданием. Помолчав, она сказала: – В Стране счастья люди получают три вида вознаграждения. Лучшие, те, кто дает продукцию на уровне мировых стандартов, а также выдающиеся ученые, писатели, художники получают красные талоны. Средние производственики – синие, а слабые – желтые. Министры получают тоже красные, синие или желтые в зависимости от того, как обстоят дела в их министерствах. Ты, наверное, спросишь, о реальной стоимости этих карточек. Желтый талон дает право на самые необходимые продукты питания и одежду. По синему талону можно получить в изобилии блага среднего порядка – как материальные, так и духовные. А красный предоставляет возможность обладать всем самым красивым, самым изящным, самым редким.
– Например, – сказал я, – золотыми украшениями, фешенебельной машиной, виллой в два этажа с садом?
– Чепуха! – засмеялась Снежана. Мой вопрос не рассердил ее, а рассмешил. – Чепуха! – повторила она. – В Стране счастья золото и серебро используют не на изготовление украшений, а на развитие науки, медицины, для пополнения валютного фонда государственного банка. Здесь изготовляют замечательные украшения из искусственных камней, хрусталя, белых и желтых сплавов. Что же касается машин и вилл, то твое предположение просто смехотворно! В этой стране весь транспорт принадлежит государству, виллы тоже государственные. Единственное частное средство передвижения- это велосипед. Здесь в каждой семье – минимум два велосипеда. А для загородных прогулок и дальних путешествий государство предоставляет удобные и комфортабельные поезда. Вот почему в Стране счастья никто не испытывает надобности в частных автомобилях.
После этой лекции, которая меня взволновала и заставила смутиться, мы вышли на улицу.
Мы остановились у входа в ресторан. Мне бросилось в глаза, что все автобусы украшены красными флажками и букетами пышных алых роз. Через три минуты прибыл электробус, который должен был доставить нас в центр города. Внутри было чисто, пахло розовой водой, из репродуктора лилась тихая музыка.
Тут я обратил внимание, что у всех пассажиров в петлицах красуются бумажные розы и алые ленты. К моему превеликому смущению, одна молодая дама, увидев, что у меня нет украшения, не задумываясь, протянула мне свою розу; ее примеру последовал молодой мужчина, сидевший по другую сторону прохода, – только он, разумеется, подарил свой цветок Снежане и даже приколол его булавкой ей на грудь.
Я тихонько спросил Снежану, что означают все эти флажки, розы и ленты, она шепотом мне объяснила, что в этот день Страна счастья отмечает свой национальный праздник, символом которого является Алая роза. День Алой розы считается государственным праздником страны.
Мы приехали на большую площадь. На нескольких помостах были выстроены духовые оркестры. Отливавшая золотом медь инструментов сверкала так ярко, что пришлось приложить ладонь к глазам. Ну и ну! С окрестных зданий свешивались огромные флаги, пунцовые, как жар, украшенные посередине золотыми розами; в воздухе носились разноцветные шары, их были тысячи; несмотря на раннюю пору, оркестры уже начали играть.
Я с большим интересом наблюдал за подготовкой к предстоящему торжеству и даже направился было к одному из павильонов, у которых девушки в белом разгружали ящики с пирожными, но Снежана легонько потянула меня за руку.
– Потом будем угощаться пирожными, – сказала она, – раньше надо сходить в первый попавшийся дежурный магазин, купить подходящую одежду. Не то люди, глядя на наш зимний наряд, будут диву даваться, почему мы так одеты.
– А деньги? – спросил я.
– Ты разве забыл о красных талонах? – засмеялась Снежана.
Мы нашли дежурный магазин на одной из соседних улиц. Он размещался в четырехэтажном здании, на каждом этаже продавалась одежда, подходящая для соответствующего времени года. Мы поднялись на второй этаж, чтобы выбрать себе костюм для весеннего сезона. Преобладала одежда, сшитая из плотных хлопчато-бумажных и более тонких плащевых тканей, попадались костюмы из вельвета и бархата, причем покрой одежды был в основном спортивный. В меня сразу вцепилась худенькая смуглая продавщица, она не оставила меня в покое до тех пор, пока не увидела, что я одет с иголочки от головы до пят. Когда я в конце концов вышел из примерочной расфранченный, она воскликнула: „Поздравляю!” и звонко чмокнула чуть ли не в губы. Я заметил, что этот поцелуй не по душе Снежане, на ее лицо набежала тень – не берусь утверждать, что эта тень была светла. Выходит, и в Стране счастья небо не всегда безоблачно, а некоторые мои коллеги готовы биться об заклад, что в грядущем будет сплошное сверкание и сияние.
Как бы там ни было, Снежана в своем ослепительно белом муслиновом платье сияла подобно утренней звезде.