Победоносцев осенил самодержца крестным знамением.
— Ну, Константин Петрович? Как?
— Они казнены, ваше величество! — спокойно ответил обер-прокурор Священного синода.
— Вот! Вот! — Нервное возбуждение охватило Александра Третьего. — А вы сомневались в моей твердости! Я сказал вам: они будут повешены! И они повешены. Отец отмщен!
— Повешено пятеро, ваше величество.
— Знаю, знаю. — Царь тяжело заходил по кабинету. — И как только эта еврейка… Как ее?
— Гельфман, ваше величество.
— Да, Гельфман. Как только родит — ребенка в приют, а ее — на виселицу.
— Ваша твердость, государь, придает мне веры и надежды.
— Сядем, Константин Петрович. — Оба сели на мягкий диван возле горячего бока кафельной печи. — А что народ?
Победоносцев усмехнулся, растянув тонкие губы.
— Народ безмолвствует. И он ждет, ваше величество. — В голосе Победоносцева прорвались страстность и нетерпение. — Ждет вашего твердого, самодержавного слова.
— Какого? — Александр Третий знал, какого слова от него ждет не русский народ — обер-прокурор Священного синода, его учитель. И он в душе склонялся же произнести это слово, но ему нужна была поддержка.
— Россия ждет вашего манифеста, государь! Каким курсом поведете вы своих чад? В гибельную бездну западных демократий, куда влекут всех нас Лорис-Меликов, Валуев и еже с ним, или к сияющим вершинам русского национального духа, по испытанной столбовой дороге вседержавного управления вашей богом данной власти? О государь! Ничего не осталось от выдержки Победоносцева: он вскочил с дивана, быстро заходил по кабинету, глаза его пылали. — Я боюсь, что вы поймете меня превратно, в сих словах вам почудится кощунство… Но, ваше величество! В трагическом событии первого марта свершился не только дьявольский умысел, но был и промысел, ниспосланный свыше государству российскому.
— Это как? — прошептал Александр Третий, не веря своим ушам.
— Вспомните, государь, — и теперь в голосе Победоносцева звучали твердость и непреклонность, — какой повергающий в ужас документ утвердил для опубликования в "Правительственном вестнике" в бозе почивший Александр Николаевич, давший себя увлечь антихристам, врагам веры, престола и отечества? Утвердил утром первого марта?..
И здесь необходимо сделать два небольших экскурса в историю — назад и вперед.
После назначения графа Лорис-Меликова на пост председателя Верховной распорядительной комиссии по охране государственного порядка и общественного спокойствия прошло около года, и казалось, благодаря энергичной деятельности графа и его сторонников в государстве действительно настало умиротворение: новых покушений на царя и других террористических актов со стороны "Народной воли" не было.
Главная цель жизни Лорис-Меликова — введение конституции в России, — похоже, была близка. Двадцать восьмого января 1881 года Михаил Тариелович подал Александру Второму "Всеподданнейший доклад министра внутренних дел", который вошел в историю как "Конституция графа Лорис-Меликова". Это был проект "общей комиссии", члены которой должны быть выбраны на местах, и комиссии предоставлялось право разработки новых законопроектов, утверждавшихся в последней редакции царем. В записке были подробно перечислены конкретные проекты, которыми предстоит заняться комиссии, и они, разработанные представителями общества, уже конституционно должны были как бы завершить "великие реформы" Александра Второго. Царь одобрил этот воистину примечательный документ[6], передав его на рассмотрение кабинета министров.
Шестнадцатого февраля 1881 года "особое совещание" кабинета министров обсудило докладную записку Лорис-Меликова о созыве всеобщей законодательной комиссии и тоже одобрило ее всем составом — девятью подписями. Среди них стоит росчерк цесаревича Александра, который через двенадцать дней станет Александром Третьим. Очевидно, тогда он не мог в полном одиночестве идти против течения, и не было рядом поддерживающей силы Победоносцева — обер-прокурора Священного синода на совещание не пригласили. На следующий день, семнадцатого февраля, на этом документе появилась резолюция Александра Второго: " Исполнить".
6
В 1890 году, сдавая в государственный архив "Всеподданнейший доклад" вместе с другими документами Лорис-Меликова, Алек сандр Третий начертал на нем, очевидно, в назидание будущим русским царям: "Слава богу, этот преступный и спешный шаг к конституции не был сделан, и весь этот фантастический проект был отвергнут в совете министров весьма незначительным меньшинством".