Международное положение Советского Союза укреплялось всё больше и больше. В 1924 году капиталистические державы одна за другой устанавливали дипломатические отношения с СССР.
Политика непризнания СССР, явно невыгодная самим капиталистическим странам, потерпела провал. Из крупных держав раньше других на этот путь стала Англия.
Франция также объявила о своём намерении восстановить дипломатические отношения с СССР, признала де-юре первое в мире государство рабочих и крестьян.
Эдуард Эррио — премьер Франции и министр иностранных дел, не торопясь, прочёл только что полученную депешу: «Всемерно приветствую предложение французского правительства о полном восстановлении нормальных дипломатических сношений между Союзом ССР и Францией с немедленным обменом послами и о безотлагательном открытии переговоров».
«Открытие переговоров» — за это уцепятся его недруги! Депеша подписана: «Председатель Центрального Комитета Союза ССР М. И. Калинин».
Калинин? Эррио не раз видел его портреты в советских газетах. А тогда, в 1922 году, так и не пришлось повидать Ленина, не встретился и с Калининым. Но вообще это была очень полезная поездка в загадочную большевистскую Россию. Из окна дома на Софийской набережной, где их поместили, он каждый день видел угол Кремля, три старые кирпичные башни, увенчанные зелёными шатрами, Большой Кремлёвский дворец, восхитительный Благовещенский собор в белом с золотом. Вспомнился и знаменитый Нижний Новгород. Ярмарка. Говорят, она уже не та, но впечатление грандиозное. Красавица Волга. А Путиловский завод! Есть ли подобные во Франции? Видел он и то, чего нельзя увидеть ни в одной другой стране. Полк кимрских рабочих, казарма которого стояла недалеко от печально знаменитой Сухаревки в Москве. Вокруг кишел чёрный рынок. А в казарме дисциплина, суровая, но справедливая. Идеальная чистота. У каждого батальона свой клуб — столы завалены книгами, журналами. В полковой библиотеке 10 тысяч томов. Мастерские для лепки, школы, оркестр и небольшой музей естественной истории. Солдаты подбирают бездомных детей, воспитывают их.
Это самое поразительное из того, что он увидел тогда в России. Да и как знать — может быть, такого он не увидит и за всю жизнь.
Через два года, на майских выборах, победил левый блок, и он возглавил кабинет. Наверное, своей победой левый блок во многом обязан тому, что в предвыборной кампании провозгласил необходимость установления нормальных отношений с СССР. Сейчас начало ноября 1924 года. Франция де-юре признала Советскую Россию. Почему же он, Эррио, теперь не уверен, что признание укрепит его кабинет? Эррио не хочется даже самому себе признаться, что многие предвыборные обещания остаются только обещаниями. И он не в состоянии выполнить их.
Чичерин, с которым Эррио давно состоит в переписке, ещё раньше предполагал, что, возможно, первым «красным послом» в Париже будет Красин.
Два года назад Эррио познакомился с ним. Красин возглавлял Внешторг. Да и по сей день возглавляет. Тогда встретились в кабинете Красина. И говорили-то недолго, а впечатление огромное. Если у большевиков все комиссары такие, то Эррио верит в «русское чудо». Эррио, выразив свои пожелания восстановить дружеские отношения с Россией, высказал и опасения, что-де вот Красин и другие сразу же займутся во Франции «красной пропагандой». Красин ответил: он не собирается проводить никакой большевистской пропаганды в других странах, так как не привык рушить своими руками то, что создаёт своей головой.
Все эти годы Эррио следит за жизнью Советской России. Тот же Красин с широким пониманием дела занимается восстановлением как внутреннего хозяйства страны, так и экспортно-импортными операциями. Вообще надо признать, Ленин сумел подобрать себе блестящих помощников — Чичерин, Карахан. У них очень разумный, реалистический подход к явлениям внешнеполитической жизни. А Луначарский? Или этот русский Сен-Жюст — Дзержинский?
И всё же Красин... Теперь известно, что именно он будет послом. Министерство иностранных дел, вероятно, имеет на него досье. Нужно не забыть посмотреть. А этому старому попрошайке Маклакову пора собирать свои пожитки и очищать здание русского посольства.
Улица де Греннель зелёная летом и всегда тихая. Дом русского посольства старый-престарый. Его выстроил ещё в 1709 году архитектор Котт для герцогини Д’Эстре. Последняя владелица, герцогиня Д’Экар, в 1864 году продала дом русскому правительству. Продала, что называется, на корню, со всеми многочисленными пристройками, жилыми квартирами. В общем, целый квартал.