– Спасает. На любой стадии. Внутренние органы регенерируются, – ответил Дмитрий.
– И печень можно восстановить? – озабоченно спросили о чём-то своём, особо важном, с другой стороны.
– И печень.
– А вот если пуля в голову? – резонно спросил кто-то с краю.
– Искусственная кома, реанимация и купирование кровоизлияния до прибытия полевых хирургов.
– А в ногу? – добавил кто-то ещё.
– Будет бегать, даже не почувствует, – продолжал Дмитрий отбиваться от назойливых вопросов.
– Мне нужно глаз восстановить, у меня протез, вот глаз можно?
– Найдете донорский – сделаем вам глаз.
– А инсульт?
– Полностью контролируется самодиагностикой.
– Господа, господа, успокойтесь! Товарищи офицеры, я призываю вас к порядку! – нервно кричал главный генерал, пытаясь остановить шкурные вопросы, но его подчиненных уже было не остановить.
Посыпались более острые вопросы от старых дедов-маразматиков, после которых я едва сдерживала смех:
– На потенцию влияет?!
– Срок жизни увеличивается?! На сколько?!
– Можно как-то жену омолодить?
– А ногу вместо протеза пришьют?
– Суставы омолаживает?!
– А если руки дряблые и спина, можно как-то накачать?!
– Волосы-то на голове вырастут?!
– Ответьте про потенцию!
Дмитрий успевал только головой из стороны в сторону мотать, генералы рвали и метали, перебивая друг друга, Елена тихо смеялась, закрыв лицо руками, а я грызла губу и молча тряслась, чтоб не прыснуть от раздирающего меня изнутри хохота.
Главный генерал стучал кулаком по столу изо всех сил. Возбужденные генералы неохотно успокоились и расселись по местам, с горящими от энтузиазма глазами.
– Дурачьё! Устроили тут птичий базар! – сказал в сердцах главный и, достав скомканный платочек из кармана мундира, вытер им пот со лба. – В общем, так, – продолжил он, – Завтра я, поеду с докладом к верховному главнокомандующему, поеду и доложу сам!
Генерал гневно обвел глазами присутствующих подчиненных.
– Я уверен, что там вашим проектом так же заинтересуются. От вас мне потребуется полная денежная калькуляция, я должен знать, во сколько это всё обойдется государству и какие финансовые вложения предстоят. Так же важен срок выполнения, сколько это вообще, год, два, пятнадцать…
– Вот хотелось бы побыстрее, со сроками…, – послышалось тонкое замечание от генерала справа.
– Заткнись Самойлов! – не выдержал главный.
Самойлов стыдливо потупил глаза в пол и нервно застучал пальцами по столу.
– А теперь, – продолжил главный, – Я вас попрошу удалиться с заседания и оставить свои координаты для связи у секретаря на выходе, мне нужно поговорить с присутствующими коллегами тет-а-тет.
Не успели за нами закрыться двери, как я услышала отборный военный мат за своей спиной. Главный генерал принялся объяснять своим подчинённым на доступном для них языке, почему нельзя превращать важное заседание по вопросу новейших научных разработок в фарс и балаган, даже если на кону чья-то потенция или лысая голова.
Часть пятая.
«Начало конца»
Свершилось – нам дали много денег. Очень много. Так много, что от количества нулей в графе «итого» рябило в глазах. Так же дали целую военную лабораторию с подчиненными, которая серьезно охранялась и зачем-то зарылась под землю на несколько этажей.
В общем, все в каноничном военном стиле: много порядка и мало толка. За каждым нашим шагом, словом и действием – теперь строго следили люди в погонах. Куча обязательных процедур, в виде заполнений ненужных журналов, бесполезных телефонных докладов, а также вечных учетов, надоедливых отчетов, неожиданных построений, сборов, эвакуационных тренировок с выносом имущества, где я должна была гордо нести перед собственной грудью свою личную именную тумбочку с двумя бирками и сургучной печатью. Я изнывала всякий раз, когда тащила весь этот милитаристский маразм вверх по лестнице на девять этажей, под суровым чеканным шагом мускулистых конвоиров.
«Военные ученые, все поте замоченные», – появилась у нас такая присказка.
Так и работали: одним глазом готовишь сырье и следишь за химической реакцией активных веществ, другим смотришь на красную лампочку сигнала тревоги расположенной над сверхсекретной тумбочкой, куда мы складывали всю текущую документацию о проекте. Так же возле этой тумбочки было два биологических двухметровых шкафчика с автоматами наперевес, которые периодически сменяли друг друга и буравили суровыми взглядами из-под густых бровей дырки в стене, что напротив караульного поста.
Сначала мы хотели повесить им какой-нибудь журнальчик на гвоздик, чтобы ребятам нашлось хоть какое-то развлечение в обездвиженном молчании, но потом засомневались в их умении читать, а глянцевые картинки с молодой Памелой Андерсон в купальнике, почему-то сразу запретили. Так и стоят наши гвардейцы, подпирая рельефными пятыми точками нашу тумбочку, словно кремлевскую стену. Постовая служба сложна тем, что в ней нужно уметь отключать мозг и всяческие потребности в жизнедеятельности, поэтому там служат особые солдаты, с принудительной кнопкой отключения функциональности, обратная активация которой происходит строго по сигналу тревоги.