В больнице врачи стали поговаривать о выписке Семена, и надо было решать вопрос с его жильем. Для разговора я вызвал Ксю. После долгого топтания вокруг да около, пришлось высказаться напрямик:
- Вот, Ксения, скажи мне, это у вас с Семеном серьезно или так, треп?
- А ты это к чему?
- Я к тому, Ксения, что Семена скоро выписывают, и ему нужно будет где-то жить.
- А что, ему негде жить?
- Если у вас серьезно, то почему ты до сих пор об этом не знаешь? Жить ему негде, Ксения. Он продал свою квартиру, чтобы мы могли выкупить «Нику». И все это время он жил и работал то у меня на даче, то на комбинате, и я ни разу не слышал от него ни слова упрека, он ни разу ни на что не пожаловался.
Ксения вытаращилась на меня и, по мере того, как до нее доходил трагизм ситуации, глаза ее наполнялись слезами. Я продолжал:
- А теперь ему нужно нормальное жилье и уход. И я разобьюсь в лепешку, чтобы все это у него было. Вопрос в том, ты со мной или нет. Ты со мной, Кся?
- Я за Сеню горло перегрызу, - сказала Кся и показала зубы. Я почему-то очень живописно представил себе эту картинку.
- Тогда вот что я думаю. Ты, как я понял, живешь у тетки.
- У тетки...
- Подбери подходящую квартиру, сними ее, я оплачу пока три месяца. Не шикуй, но и не жадничай. Чтобы там была техника, и чтобы ездить было удобно. Надо забить холодильник продуктами. Готовить умеешь?
- Обижаешь. Конечно, умею.
- Теперь, всякие там одеяла, подушки, белье, - я достал из портмоне десять тысяч и протянул ей, - покупай, не откладывая. Чтобы все было готово. А, вот еще. Нужно собрать его вещи и привести их в порядок. Как тебе такая перспективка? Справишься?
- Максим, я-то справлюсь, главное, чтобы Сеня не взбунтовался.
- В смысле?
- Чтобы он не передумал.
- А что, наметилась тенденция?
- Ага... Хит такой проканал: ой, я инвалид, да зачем я тебе такой нужен...
- А ты ему скажи, что для опытов...
Глаза у нее округлились и злобно засверкали:
- Я таких шуток не понимаю.
- Ладно-ладно! Шутки в сторону. Все, давай за дело.
Не знаю, о чем они говорили, как она его убеждала, но убедила, и Семена из больницы перевезли на снятую квартиру.
Дома Семен сибаритствовал недолго. Через неделю Кся увезла туда кое-какие инструменты и мешок с деревяшками, а еще через неделю привезла Семена на комбинат, чтобы он сам смог взять то, что ему нужно. Оба они были какие-то тихие, торжественные, и я видел, как они шли по двору, держась за руки. Я платил им зарплату, оплачивал квартиру, и к тому же еще выплачивал семье Рахима его долю. Крутиться приходилось изрядно, потому что на мне висела еще и банковская ссуда, а деньги из банки с салом давно закончились. Конечно, нас пока не крышевали, и это было большим облегчением в финансовом, да и в моральном смысле, но я считал, что свято место пусто не бывает, и скоро кто-нибудь да займет эту пустующую нишу.
Поворот в делах произошел совершенно неожиданно. Бабушке позвонил какой-то клиент и попросил назначить встречу с мастером Семеном Альтшулером. После непродолжительных переговоров их встреча была назначена, и Сенька получил приглашение на два лица в крутой ресторан. Некое высокопоставленное лицо хотело сделать подарок своему другу на юбилей, а так как друг был заядлым шахматистом и тоже непростым человеком, то, естественно, нужно было сделать какой-то немыслимый супер-эксклюзив. И Сенька загорелся.
Трудился он долго, вдохновенно, и когда работа была закончена, впал в трагедию:
- Макс, это – моя вершина. Лучшего я сделать уже никогда не смогу. Я вложил в них душу. После них все бессмысленно. После них я уже никогда не смогу лепить какие-нибудь полочки-шмолочки...
- Сень, ну что ты, ей богу... Будут у тебя заказы еще покруче, - попытался я его утешить.
- Вряд ли, Максик, вряд ли...
- Сеня, а я вот о чем подумала, - встряла Кся, - а если делать какие-нибудь африканские статуэтки?
- Ксюша, фу... – протянул Сенька, - это же дурновкусие...