- Не скажи, - не сдавалась Кся. – Может, у кого-то это и дурновкусие, а ты сделаешь шедевр. И за этот шедевр на Сотби будут драться миллиардеры! – Она воодушевлялась все больше и больше. – Ты пойми, Китай и Япония есть уже у всех, на зубах навязли. Индия и Таиланд слишком карамельны. А вот Африка – то, что нужно! Маленькая гостиная в африканском стиле - это вау! Растения соответствующие, это я беру на себя... Драпировка... Вижу драпировку, вижу... Это тоже я подберу.
Я сам обалдел от такого замаха и видел, как к Сеньке возвращается жизнь. А Кся продолжала:
- И статуя в углу, эдакая Черная Мадонна... Одна. Комната без перегруза финтифлюшками... Ты же хотел быть скульптором? Так давай!
- Кся, а ты уверена, что африканский интерьер именно такой, каким ты его представляешь?
- Не-а, не уверена. Я уверена только в одном: я его создам сама, и таким, что у меня его оторвут с руками! И будут записываться в очередь! И скоро в лучших домах Африки будет в моде стиль а-ля Кся!
- Макс, а что? Может, имеет смысл попробовать?
Тот высокопоставленный клиент, который заказывал Сеньке шахматы, заинтересовался нашим бизнесом. Он посетил наши салоны, первый раз один, а второй – уже с женой и дочерью. Они сделали большой индивидуальный заказ и после его выполнения передали нас, как переходящее красное знамя, своим друзьям, а те, в свою очередь, следующим. Видимо, из-за появления таких vip-клиентов, нас перестали крышевать, мы вздохнули и развернулись по полной.
Если говорить честно, никакая Африка у нас не пошла, но я не акцентировал на этом ни свое внимание, ни Сенькино, и уж тем более наших мастеров. Он делал какие-то вещицы, был счастлив, и большего от него не требовалось. Я же набирал заказы на все, что подворачивалось под руку, вплоть до садовой мебели. Мы расширялись, разрастались, ручейки денег, сначала тощие, а потом все полноводнее и полноводнее, стекались на счет, а мне все казалось мало. Уже отец ездил на машине, мама обзавелась с молодости вожделенной нутриевой шубкой, бабушка забила антресоли горохом, фасолью, свечами и прочими запасами на случай атомной бомбежки, и я прикупил землю, где собирался строить дом.
После всех этих событий у меня было одно желание: уехать куда-нибудь месяца на два и отдохнуть, оторваться от всего, просто подумать, что же я хочу дальше. Но для этого мне на комбинате просто позарез был нужен мозговитый человек, которому я к тому же мог бы полностью доверять. Сенька выпадал хотя бы по той простой причине, что он мог в любую минуту сорваться и уйти в запой. И хотя я очень надеялся, что больше этого не произойдет, однако шанс оставался. Кроме того, он в управленческих делах совершенно не соображал. И тогда я предложил занять место Николаю, и он согласился. А я покидал вещички в рюкзак, присовокупил к ним пачку денег, сел в свой рыдван и уехал к своей второй бабушке, к черту на рога, в деревню.
Третья жизнь
Судьба, судьбина, участь, рок, удел, жребий, доля, кисмет, шикзаль, фатум, звезда, планида... Вроде бы все эти слова обозначают одно и то же. Но я всегда чувствовал между ними разницу. Судьба – это что-то огромное, вмещающее в себя как хорошее, так и плохое. Судьба – это твоя жизнь, такая, как ты ее прожил, или же какую заслужил, какую присудили. Она может быть счастливой, загадочной, непостижимой, переменчивой, а может быть яркой, блистательной, неординарной, великой. Или же лютой, суровой, нелепой, трагической, а то и трагикомической.
Иное дело – судьбина. Есть в этом слове безнадежность, беспросветность и усталая слепая покорность.
Жребий содержит в себе элемент случайности, бросание костей, монетки. Это слово игрока, фаталиста. Но в нем есть надежда, как и в слове «фатум».
Рок – слово трагическое, тяжелое. Это – обреченность, бессмысленность сопротивления, и музыка этого слова траурна.
Участь, удел, доля – получение не целого, но только части чего-то. В этих словах есть стадность, безликость, и в них тоже звучит минор.
Планида – что-то равнодушное, холодное, безучастное и непреклонное в своей отдаленной безучастности.
И только звезда дает надежду, указывает путь и призывает бороться. А я свою зеленую звезду больше на небе не видел. Наверное, она решила, что сделала для меня все, что смогла, и ушла светить кому-нибудь другому, кому она сейчас нужнее.
Моя третья жизнь началась с того, что две недели у бабушки, в глухой деревне под Воронежем, я проспал. Утром бабушка с трудом расталкивала меня и кормила завтраком. Я ел, часок перемучивался и опять ложился спать до обеда. Обедал и ложился спать до ужина.