По его правилам игры я должен был что-то сказать на это, желательно что-нибудь типа «Как классно! Мне тоже давно нравится Наташка!», но у меня были свои правила, и я промолчал. Серега заерзал и налил еще по одной. Мы выпили, закусили, а неловкая пауза ширилась и набирала мощь. Но помогать Сереге я не собирался. Наконец он все-таки произнес логическое продолжение:
- А что, вы были бы отличной парой, а уж лучше тебя я Наташе никого бы не мог пожелать. Как ты вообще к ней относишься?
- Серег, да никак. То есть хорошо, конечно. Но я всегда относился к ней, как к ребенку, и никогда не думал о ней с этой точки зрения. Для меня это – полная неожиданность.
- То-то и оно, что она уже не ребенок, - Серега явно испытывал облегчение оттого, что самое трудное уже им было сказано. – Я ведь ей и вместо отца, и вместо матери, со всеми вытекающими... Я бы вас поженил и успокоился. Она деваха красивая...
Он долго еще распространялся насчет достоинств сестры, я отшучивался, и видел, как в его глазах загорается злой нехороший огонек.
Разошлись мы только около полуночи, и он так и не понял, принял ли я к сведению его намеки или нет.
В ближайшую пятницу Серега вызвонил нас с Игорьком расписывать пульку. Дверь мне открыла Наташа при полном параде: обтянутая джинсами и свитерком, в сумерках коридора она сначала показалась мне подростком, пацанкой, но, поймав Евин взгляд, оценивающий, примеряющий, обжигающий, я понял, что бесхитростная, дурацкая юность из этого дома ушла. Она явно готовилась к моему приходу.
- Сударыня, у меня к вам два вопроса, - сказал я ей вместо приветствия.
- Начинайте со второго, сударь, - парировала она.
- У меня есть шанс?
- Кхм... А какой был первый вопрос?
- К вам уже можно свататься? – спросил я галантно и увидел, как расширились у нее глаза, как ее счетная машинка заработала с бешеной скоростью, подсчитывая риски и выгоды мелькнувшей, подобно опасной бритве, идеи... Глаза ее сузились, она взяла меня за руку и повела в комнату. За столом, приготовленным для игры, сидел Игорек (его я увидел первым), Серега и Ника.
То, что я сказал Наташе вместо приветствия, было, конечно же, шуткой, и мне казалось, что именно так все должны были воспринять мои слова, но Наташка торжественно объявила:
- Макс приехал просить моей руки.
Оглядывая теплую компанию, я заметил в глазах Игорька безмерное облегчение и надежду, и увидел, как резко вскинула голову Ника.
- У меня два вопроса, - попытался я сбить ее серьезный тон. – Не слишком ли нас много для одной пульки и каково, собственно говоря, будет приданное.
- Нэ спеши, кунак, - с кавказским акцентом заговорил Серега. – Какой такой пириданное? Чито такой пириданное? Калым знаю. Пра калым гаварыт буду. Пра пириданный – нэ буду гаварыт.
Сразу стало понятно, что никакого преферанса не будет. Карты и листок с авторучкой со стола убрали, и откуда-то вылезла на белый свет простенькая бутылка коньяка «Белый аист», по поводу названия которого было отпущено некоторое количество шуток. За коньяком потянулась богатая закуска, и началось веселье, нехорошее, неискреннее, истеричное. Моя дурацкая выходка все обрастала и обрастала подробностями и далеко идущими планами, ей все тяжелее было балансировать на гребне волны в качестве шутки, и в прокуренном воздухе завис вопрос: «Ребята, а вы, правда, решили пожениться?» Я видел, как неловко чувствовала себя Ника, пытался направить разговор в иное русло, сбить этот настрой, но меня с хохотом затыкали, и чтобы я ни говорил, все сказанное извращалось и возвращалось к пункту сватовства. Наконец, Ника не выдержала:
- Правильный выбор, Макс. Будем считать, что стрела попала в нужное время в нужное болото. Будь умненьким и не торопись сжигать шкурку. Ладно. Первый час. Мне пора.
- Пожалуй, я тоже пойду, - поддержал ее Игрек. - Пошли, Ника, оставим их в тесном семейном кругу. Я провожу тебя.
Я обозлился на себя-дурака, на друзей за идиотизм, на Нику, что она заподозрила меня в корысти, похлопал по освободившемуся возле себя месту, которое до этого занимал Игорек, и сказал Наташке:
- Любимая, прыг ко мне.
Наташка, распихивая и расталкивая все, что попадалось на пути, пробралась ко мне, встала на колени, и со словами «Я здесь, мой повелитель! Ква!» высунула язык и задышала, как собачка в ожидании подачки. Я еще раз похлопал по дивану и сказал:
- Место, любимая, место.
Наташка села рядом со мной, я по-хозяйски обнял ее и обратился к замешкавшимся на пороге гостям: