Анна никак не могла взять в толк, что же ей теперь делать, чтобы как-то устроить свое будущее. Она сказала, что какое-то время будет вести тот маленький домик из красного кирпича, в котором они жили все вместе. Может быть, возьмет нескольких постояльцев. В общем, она ничего не знает, она позже напишет мисс Матильде и обо всем ей расскажет.
Тоскливый день подошел к концу, а потом все было готово к отъезду, и мисс Матильда выехала заранее, чтобы не опоздать на поезд. Анна стояла, натянутая как струна, бледная и с сухими глазами, на белом крылечке маленького домика из красного кирпича, в котором они жили все вместе. Последнее, что услышала мисс Матильда, это как добрая Анна наказывала дурашливому Питеру попрощаться с мисс Матильдой и никогда ее не забывать.
Часть III Смерть доброй Анны
Все, кто был знаком с мисс Матильдой, хотели, чтобы добрая Анна перешла работать к ним, потому что знали, как идеально Анна ухаживает за людьми, за их одеждой и имуществом. Еще Анна могла, конечно, в любой момент вернуться в Керден, к мисс Мэри Вадсмит, но ни один из этих вариантов не казался Анне безупречным.
Рядом с миссис Лентман она больше оставаться не хотела. Людей по-настоящему значимых вокруг нее не осталось, но Анна была уверена, что устраиваться на какое-то новое место, где ей придется слушаться незнакомых людей, она не хочет. Никто уже не сможет заменить Анне ее обожаемую мисс Матильду. Уже никто не позволит ей настолько свободно делать за себя все на свете. Наверное, было бы лучше, бродила мысль в сильном натруженном теле Анны, было бы лучше просто-напросто остаться жить в том же маленьком доме из красного кирпича, который весь уже обустроен и обставлен, и пускать жильцов. Мисс Матильда оставила ей всю обстановку, так что денег на то, чтобы все начать с начала, не потребуется. Может быть, так у нее и получится зарабатывать себе на жизнь. Она сможет делать всю работу по дому, и делать все так, как ей нравится, и еще она слишком устала от всяческих перемен, чтобы делать что-то сверх положенного, и теперь она будет просто жить, как живется. Вот она и осталась в том же доме, где они жили все вместе, и нашла нескольких мужчин, женщин она брать не хотела, которые сняли у нее комнаты и стали ее постояльцами.
Вскоре тоска перестала так уж сильно ей докучать. Новые жильцы в ней буквально души не чаяли. Им нравилось, как она ворчит, и нравились всякие вкусности, которые она готовит. Они по-доброму шутили с ней и хохотали во все горло, и всегда делали так, как скажет Анна, и вскоре добрая Анна устроила все к полному своему удовольствию. Хотя это не значит, что она каждый день не скучала по мисс Матильде. Она ждала, и надеялась, и твердо верила в то, что не на этот год, так на следующий мисс Матильда непременно вернется и, конечно же, позовет ее обратно к себе, и тогда она снова сможет заботиться о мисс Матильде как следует.
Все вещи мисс Матильды Анна содержала в самом наилучшем виде. Она подолгу выговаривала постояльцам, если те оставят на столе мисс Матильды пусть даже самую незаметную царапинку.
Некоторые постояльцы были из веселых и добродушных южных немцев, и Анна постоянно заставляла их ходить к мессе. Один постоялец был крепкий студент-немец, который учился в Бриджпойнте на доктора. У Анны он ходил в любимчиках, и она выговаривала ему точно так же, как когда-то выговаривала доктору, для его же пользы. А еще этот студент был очень жизнерадостный и всегда пел, когда мылся в ванной, точно так же, как это делала мисс Матильда. И на душе у Анны от этого молодого человека становилось теплее, потому что он приносил с собой все, что ей требовалось от жизни.
Так что и в те дни жизнь Анны нельзя было назвать совсем уже несчастной. Она работала, и ворчала, и ей вполне хватало приблудных собак, и кошек, и людей, которые просили о помощи или выглядели в достаточной степени несчастными, чтобы таковую получить, а еще у нее были ее веселые немцы, которым нравилось, как она на них ворчит, и ели они за обе щеки все те вкусности, которые она умела готовить как никто другой.
Нет-нет, даже и в те дни жизнь доброй Анны никак нельзя было назвать совсем несчастной. Она редко виделась со старыми друзьями, потому что была слишком занята, но изредка ей все же удавалось выкроить немного времени и в воскресенье после обеда навестить добрую миссис Дрейтен.
Единственная беда была в том, что Анне с трудом удавалось зарабатывать себе на хлеб. Она брала с жильцов так мало и так хорошо их кормила, что едва сводила концы с концами. Добрый немецкий священник, которому она поверяла все свои беды и трудности, пытался уговорить ее хоть немного поднять плату, и мисс Матильда в письмах настоятельно советовала ей то же самое, но добрая Анна отчего-то просто не могла этого сделать, и все. Ее постояльцы были очень милые люди, но она знала, что денег у них не бог весть как много, и, к тому же, разве она могла наживаться на знакомых людях, а с новых постояльцев она тоже не могла спрашивать более высокую плату, потому что те, кто жил в доме до них, платили ей по-прежнему. Так у Анны повелось с самого начала, так и продолжалось. Она все работала и работала, целыми днями, а по ночам не спала и все прикидывала, на чем бы ей еще сэкономить, и в результате всех этих трудов едва зарабатывала себе на хлеб. Откладывать деньги впрок у нее уже не получалось.