И доктор, и добрый святой отец все время пытались заставить ее побольше заботиться о себе самой. Миссис Дрейтен говорила ей: ни за что на свете она не выздоровеет, если хотя бы ненадолго не прекратит работать. И Анна обещала им, что будет о себе заботиться, и по утрам не будет вставать так рано, и будет больше есть, чтобы набраться сил, но, если по-честному, как Анна могла хоть что-нибудь съесть, когда готовила она сама, и так при этом уставала, что ей кусок в горло не лез уже тогда, когда еда еще и наполовину не была готова?
Единственной подругой Анны осталась теперь миссис Дрейтен, которая сама была женщина слишком терпеливая и мягкая, чтобы заставить упрямую и добросовестную немку Анну хоть что-то делать так, как нужно для ее же собственной пользы.
На вторую зиму Анне стало совсем нехорошо. Когда настало лето, доктор сказал, что если так пойдет и дальше, то она просто-напросто сведет себя в могилу. Он сказал, что она должна лечь к нему в больницу, где он сделает ей операцию. И тогда она будет чувствовать себя хорошо, сил у нее прибавится, и она сможет как следует работать всю следующую зиму.
Какое-то время Анна совсем его не слушала. Она просто не могла себе позволить ничего подобного, поскольку дом у нее был весь обустроен, и она просто-напросто не могла его бросить на произвол судьбы. Наконец, нашлась женщина, которая пришла и сказала, что приглядит за Анниными постояльцами, и только тогда Анна сказала, что готова лечь в больницу.
Анна легла в больницу на операцию. Миссис Дрейтен сама чувствовала себя не очень хорошо, но тоже поехала в город, так чтобы рядом с доброй Анной была хоть одна родная душа. Вот вместе они и отправились в то место, где доктор так хорошо помог миссис Дрейтен.
Через несколько дней Анну подготовили к операции. Затем операцию сделали, а затем добрая Анна, с ее сильным, натруженным, изношенным телом умерла.
Миссис Дрейтен написала о ее смерти мисс Матильде.
— Дорогая мисс Матильда, — писала миссис Дрейтен. — Мисс Анни умерла вчера в больнице после тяжелой операции. Она все время говорила про Вас, и про доктора, и про мисс Мэри Вадсмит. Она просила передать, что надеется, что вы возьмете к себе Питера и крошку Шарика, когда вернетесь жить назад в Америку. А пока я за ними пригляжу, мисс Матильда. Мисс Анни умерла легко, мисс Матильда, и просила передать, что она Вас любит.
КонецМеланкта
Роз Джонсон пришлось непросто, рожать ребеночка на свет.
Меланкта Херберт, подружка Роз Джонсон, делала все, что в женских силах. Она заботилась о Роз, она была само терпение, сама покорность, она без устали старалась хоть как-то утешить вздорную, взбалмошную, трусоватую Роузи, которая только и знала, что ныть, да суетиться, да еще и причитать, и вела себя как дрянь какая, прямо как животное.
Ребенок родился здоровым, но долго не прожил. Роз Джонсон была распустеха, и ленивая, и только о себе и думает, и когда Меланкте пришлось уехать на несколько дней, ребеночек умер. Роз Джонсон ребеночек, в общем, нравился, и скорей всего она просто забыла про него на какое-то время, вот он и умер, так что Роз и Сэм, ее муж, очень горевали, но, с другой стороны, среди негров в Бриджпойнте такие вещи случаются так часто, что скоро они про ребеночка забыли.
Роз Джонсон и Меланкта Херберт дружили вот уже несколько лет. Недавно Роузи вышла замуж за Сэма Джонсона — честного, доброго и вообще положительного парня, который палубный матрос на каботажном судне.
Меланкта Херберт по-настоящему замужем еще не была.
Роз Джонсон была чисто черная, высокая, стройная, вздорная, глупая, взбалмошная, приятная на вид негритянка. Она смеялась, если все шло как надо, а если что не так — ворчала и ныла.
Роз Джонсон была чисто черная негритянка, но воспитали ее белые люди, совсем как свою. Роз смеялась, если все шло как надо, только это был не громкий самозабвенный смех, когда смеются негры во весь рот и голос, как солнышко просияло. В Роз не было той счастливой и безграничной от природы радости, которая у негров. Обычный смех, как у любой, как у просто женщины.
Роз Джонсон была распустеха и ленивая, но воспитали ее белые люди, и жить она привыкла в подходящих условиях. Белое воспитание сказалось на ее привычках, никак не на ее натуре. А по натуре Роз была черная, и незатейливая и неразборчивая аморальность черных была у нее в крови.
Роз Джонсон и Меланкта Херберт, как и многие подружки, были очень непохожи друг на друга и вообще непонятно почему подружились.