— Нет, теперь я все как есть поняла, про что вы говорили, доктор Кэмпбелл. Теперь я точно поняла, что вы имели в виду, когда все это говорили. Я точно поняла, доктор Кэмпбелл, что вы имеете в виду, что с вашей точки зрения не следует любить кого попало.
— Да нет же, мисс Меланкта, ничего подобного, я верю в то, что надо любить людей, и ко всем относиться с любовью, и пытаться понять, что им нужно, и помогать им.
— Да нет же, доктор Кэмпбелл, это я все понимаю, но говорю-то я совсем про другую любовь. Я вам говорю про любовь настоящую, сильную, жаркую, доктор Кэмпбелл, которая тебя заставляет все что хочешь сделать ради человека, которого ты любишь.
— Такого рода любовь, мисс Меланкта, она для меня пока вещь не слишком знакомая. Мне всегда есть о чем подумать насчет той работы, которую я делаю, и на всякие глупости у меня просто времени не хватает, а еще, видите ли, мисс Меланкта, мне действительно поперек души всякие там развлечения просто от нечего делать, а такого рода любовь, про которую вы говорите, она-то, как мне кажется, как раз и происходит оттого, что людям нечего делать и хочется хоть как-нибудь развлечься. Я таких людей видел, у которых это все закручивалось всерьез, и именно такое у меня от них сложилось впечатление, мисс Меланкта, а такому человеку, как я, это совсем не подходит. Видите ли, мисс Меланкта, я человек спокойный и верю в спокойную тихую жизнь для всех цветных мужчин и женщин. Нет уж, мисс Меланкта, я с такой напастью отродясь не связывался.
— Да уж, это по вам и ясно, как божий день, доктор Кэмпбелл, — сказала Меланкта. — Именно из-за этого я и не смогла сразу же разобраться, что у вас к чему, и почему вы так искренне обо всем об этом говорите. Вы просто слишком боитесь, доктор Кэмпбелл, поддаться тем чувствам, которые у вас внутри. Вам, доктор Кэмпбелл, хватает одних только разговоров насчет простой тихой жизни, и еще играть с людьми, чтобы не скучно было, но не для того, чтобы их по-настоящему понять, потому что чуть только запахнет жареным, вас уже и след простыл. И сдается мне, доктор Кэмпбелл, что мне такой образ жизни не слишком нравится. И ничего особенно хорошего я в нем не вижу. А еще мне кажется, доктор Кэмпбелл, что все это просто оттого, что вы слишком боитесь поддаться тем чувствам, которые у вас внутри, и это, как мне кажется, единственная причина, по которой вы говорите то, что вы говорите, и имеете в виду то, что вы имеете в виду.
— Я не очень хорошо в этом разбираюсь, мисс Меланкта, но, как мне кажется, я все-таки способен на глубокое чувство, хотя, как я уже вам сказал, мне больше по вкусу, когда все спокойно и тихо, и я не вижу ничего плохого в том, что человек держится подальше от опасности, мисс Меланкта, особенно от опасности смертельной, а я не знаю большей опасности для человека, мисс Меланкта, чем если этот человек влюбится в кого-нибудь без оглядки. Я не боюсь ни болезни, ни настоящей беды, мисс Меланкта, и я не хотел бы распространяться насчет того, что и как я стал бы делать, окажись я в беде, вам оно, конечно, виднее, мисс Меланкта, но чего я точно не стал бы делать, так это лезть очертя голову в эдакую вот напасть просто от скуки. Нет-нет, мисс Меланкта, я себе так это представляю, что на свете существуют всего два вида любви. Один, это доброе такое и тихое чувство, когда ты живешь со своей семьей и занят своим делом, и всегда стараешься как лучше, и ни во что такое не лезешь, а другой — ну это примерно то же самое, на что способно любое животное, как собаки, которые хороводятся под заборами на улице, и вот это меня совсем не привлекает, мисс Меланкта, и в такого рода вещи я совсем не хочу лезть только для того, чтобы нажить себе неприятности.
Джефферсон замолчал, и Меланкта тоже посидела немного молча и подумала.
— Это, конечно, многое объясняет, доктор Кэмпбелл, из того, о чем я сидела и думала, пока слушала вас. Я все никак не могла взять в толк, как это так: вы такой славный, и все на свете знаете, и со всеми знакомы, и так здорово про что угодно можете поговорить, и все от вас просто без ума, и всегда у вас такой вид, как будто вы над чем-то думаете, и при этом вы ничего по-настоящему про людей не знали и не знаете, и никак не можете разобраться, что у них к чему. А все это оттого, доктор Кэмпбелл, что вы очень боитесь потерять свой легкий способ всегда быть хорошим и добрым, а еще мне кажется, доктор Кэмпбелл, что такого рода доброта немногого стоит.