— И чем же оно обернулось? — помолчав, спросили нахмурившиеся курсанты.
— В день принятия закона, в самый разгар ликования всех толерантных к киборгам лиц, в галактическую сеть была запущена программа, обозначенная как бесплатная демоверсия новой игры. Реклама утверждала, что этап демоверсии будет отдельным, полностью завершённым многоуровневым эпизодом, обещала тщательную проработку всех аспектов мира игры и сверхглубокое погружение в виртуальную реальность. Целевая аудитория от подросткового до среднего возраста. Тем, кто прошёл первый уровень игры, предлагалось то самое «сверхглубокое погружение» — согласие на перенос сознания непосредственно в нейросеть компьютера, создающую виртуальный мир игры. Это уже не просто игра, это существование в недрах игры.
— Такие игры разработаны давно и есть до сих пор. Частичный перенос сознания обеспечивает…, - начал говорить один из курсантов, но Гордеон прервал его взмахом руки:
— Совершенно верно, поэтому никто из азартных игроков не задумался о том, что перенос их личности может быть полным и о том, что произойдет с их физическим телом, в котором полностью прекратилась вся мозговая активность, пока сознание сражается с монстрами всех мастей. О чём волноваться, если охранная магия правопорядка не допустит убийства!
— Но согласно новому закону в понятие «жизнь» биологическое тело уже не включалось…
— Именно. Тело умирало, а затем, рано или поздно, заканчивалась и игра. Или кто-то выключал компьютер. Охранная магия, в соответствии с новым законом, трактовала окончательную смерть индивида как несчастный случай.
Курсанты подавленно молчали. Парень с первой парты произнёс:
— Потом внесли пункт, что согласие человека на смерть прежнего тела должно быть отражено в магическом договоре на перенос сознания.
— Ключевое слово: «потом». Политики не пожелали услышать наших предостережений до принятия закона, но были вынуждены выслушать их потом.
— Об этой трагедии нигде не сообщалось.
— Естественно. О большинстве трагедий такого масштаба не сообщается широким массам, и ваше первое задание на ближайший семинар — составить список всех причин такой строжайшей секретности.
— Сколько было жертв? — тихо спросили курсанты.
Гордеон глубоко вздохнул, отошёл к окну, посмотрел на раскинувшийся далеко внизу мегаполис — с высоты сотого этажа даже крупные объекты казались букашками.
— Двадцать миллиардов разумных существ…
— Это же население нескольких миров! — ахнула потрясённая аудитория.
— Список наиболее пострадавших миров галактики тоже жду от вас к семинару.
— Но вы же сами сказали, что информация засекречена, — несколько растерялись курсанты.
— А у вас курса аналитики не было? Или у всех вас по ней незачёт?
— Хотите сказать, что массовые смерти были замаскированы в отчетах ведомств под эпидемии, катастрофы техногенного характера и прочее?
— Я хочу послушать, что вы мне об этом на семинаре поведаете. Полагаю, нет необходимости напоминать, что вы давали присягу о неразглашении внутренней служебной информации?
— Так точно, литайр, напоминать не нужно.
— Отлично, тогда переходим к следующему пункту лекции. Казалось бы, чем больше развиваются магические и технические направления в науке, чем больше точнейших устройств изобретает разумное сообщество Универсума, тем легче работать полицейским.
Любое пятнышко на месте преступления подробнейшим образом расскажет о своём составе и давности своего появления в месте обнаружения, может выдать след магической ауры своего создателя, если присутствовала магическая составляющая в веществе. Система всекосмического поиска давно способна отыскать индивида не только по его внешности и отпечаткам пальцев, но и по голосу, запаху, ауре, сотне других параметров, если он объявится в одном из «светлых» миров, подведомственных нашей конторе. Однако можно ли утверждать, что работа стражей правопорядка век от века становится всё проще?
— Скорее наоборот. Новейшие технологии доходят до рук преступных элементов раньше, чем до нас, и эта ситуация повторяется из года в год с огорчительной стабильностью, — мрачно ответили курсанты академии. — И умение ловко скрываться от наших приборов совершенствуется одновременно с научно-техническим прогрессом.
— Совершенно верно. В трудных случаях всевозможные современные методы сыскной работы бесполезны: преступники так умело заметают следы, что после них остаётся настолько стерильное пространство, словно оно только что создано Господом Богом. Это верно и в плане вещественных улик, и в плане информационных данных всяческих нейросетей. Удалённый шпионаж также не оправдывает себя: дезинформация с его каналов льётся таким потоком, что крупицы достоверных фактов крайне трудно разглядеть. Так что же остаётся делать нам, полицейским, когда современные технологии признают свой полный провал (а они признают его удручающе часто)?