В современной религиозно-философской литературе, продолжает В. В. Зеньковский, среди русских особенно возлюбил эту мысль Бердяев, нередко можно встретить идею, что в каждого человека вложена Богом особая задача, и это, конечно, верно. Можно сказать даже решительнее: в жизни человека в его развитии всегда оказывает свое действие некоторый особый фактор, … который направляет в «свою» сторону жизнь человека... У каждого человека есть свой путь к Богу, есть свой дар от Бога, с которым он должен предстать перед Богом. Это и есть, по существу, … понятие «креста», которое имеет, бесспорно, руководящее значение для религиозного понимания людей, их судьбы…
Понятие креста обычно отождествляется со страданиями и трудностями, которыми заполнена жизнь человека. Тут, конечно, много верного, но все тяжко и трудно образует не «сущность» креста, а лишь его проявления… В сплетении внешних и внутренних зигзагов в жизни человека часто бывает нечто иррациональное, непостижимое, а иные судьбы людей можно признать прямо загадочными. …
Но понятие рока не может быть удержано в христианстве… В жизни каждого человека есть высший смысл, который может затемняться нашими грехами, но не может быть ими отменен… Крест каждого человека глубочайше связан с его индивидуальностью, со всей глубиной его, из которой вырастет неповторимое своеобразие каждого человека… В нашем кресте раскрывается, находит себя наша индивидуальность… (Или наоборот: наш крест раскрывается в нашей индивидуальности. – Ф. В.). Надо толковать наш крест как задачу, возложенную на нас Богом (Тогда меру тяжести нашего креста можно толковать как меру нашего уклонения от выполнения этой задачи?! Утверждение автора и это предположение были бы убедительнее, если бы не существовало ответственности индивида не только за свои грехи, но и за грехи родителей, предков (на такую ответственность прямо указывают многие места Ветхого и Нового Заветов) и подобных «условий человеческого существования», которые в сумме очень похожи на «христианскую карму», говоря «восточным языком»… В такой ситуации первоначально ясная картина «выполнения нашей задачи – тяжесть креста» становиться весьма не ясной. Ф. В.). Когда мы озираемся – уже в пожилые годы – на всю жизнь, мы не можем не видеть того, что независимо от наших ошибок и от внешних, не от нас зависящих условий, была в нашей жизни, в нашем созревании какая-то «логика», непостижимая, часто иррациональная, но реальная и неумолимая… Это и есть премудрость, о которой читаем в книге Иисуса сына Сарахова, - ее пути извилисты, ибо наша душа была и есть извилиста, но сквозь эти извилистости наша душа… ищет то, что ей от Бога положено иметь. Но этой внутренней логике ее созревания, нашей душе надлежит проходить разные испытания и трудности… Наследственность, эмпирически формирующийся характер и т. п. осложняют внешне эту диалектику созревания [души], но ее [принципиальная]неустранимость все равно таки или иначе проявится… (В квадратных скобках я вставляю в авторский текст свои поясняющие слова, не изменяющие сильно смысла авторского текста. В более сложных случаях я заключаю мои слова в обычные круглые скобки и заканчиваю их моими инициалами. – Ф. В.)
Тайна человека заключена, таким образом, не в одной лишь структуре человека (образ Божий; связан с человеческой средой; зависимость через тело – По-видимому, через «плотное» («физическое») тело и «тонкие» тела (Ср 1 Кор 15. 40, 44. – Ф. В.) от космоса (Излагая взгляды профессора Казанской Духовной Академии, блистающего, самобытного богослова и философа Виктора Ивановича Несмелова (1863 - †1920), систематизированные в его труде «Наука о человеке» в двух томах (т. 1 – казань, 1898), В. В. Зеньковский пишет: «Личность есть начало вненеприродное, внекосмическое, а потому… невыводимое из природы человека… личность в человеке явно уходит своими корнями в неисследимую метафизическую глубину…», - и продолжает (в следующем разделе): « Но личность через данное ей тело связана и с космосом, дыхание которого через все «поры» входит в человека до такой степени, что человека еще в античную эпоху считали «микрокосмосом»… (Там же, стр. 127, 137), не только в динамике его жизни (существование [в человеке] центра греховности в силу первородного греха. …), но и в задаче, которую данный человек призван решить через свою жизнь, чтобы предстать перед Богом…» (Протоирей Василий Зеньковский, Принципы православной антропологии. – В кН.: Русское зарубежье в год тысячелетия крещения Руси. Сост. М. Назаров. М., изд-во «Столица», 1991, стр. 144 – 148; везде подчеркнуто мною. – Ф. В.).
Мне трудно поверить в то, что каждый христианин имеет скрытую в его сознании (подсознании? надсознании?) задачу, поставленную Богом, и еще труднее – в то, что уклониться от выполнения этой задачи очень нелегко (даже не осознавая ее), ибо, поверив в это, я сделаю для себя совершенно необъяснимой историю христианства и многие другие важнейшие вопросы. – Да и сам Зеньковский, думаю неявно отвечает эту «демократическую» концепцию, когда ссылается на то место книги Иисуса сына Сирахова, в котором священный писатель говорит не о всех людях, а лишь о тех, «кто вверится премудрости Божием»! Но для меня совершенно очевидно, что все, сказанное прот. В. Зеньковским, верно в отношении некоторых христиан, (например тех, которых «тянет» к премудрости Божией), ибо многие факты моей жизни дают мне основание предпологать, что я принадлежу к числу этих «некоторых»… Если честно, то сейчас я должен был бы сказать: «к сожалению (порою – к великому сожалению), я принадлежу к числу «некоторых»». Но как знать, может быть , когда закончится мой земной путь, я изменю свое мнение и буду считать, что к «счастью» (может быть к великому счастью) я принадлежал к числу «некоторых»? как знать…
Цитированное мною место из «Принципов православной антропологии» (науке о человеке) протоирея Василия Зеньковского позволяет каждому из «некоторых» христиан по меньшей мере дважды существенно уточнить свою веру и свой путь к богу, а именно:
1) По-новому («под новым ракурсом» - РАКУРС – положение рассматриваемого объекта (предмета, явления и др.) в перспективе, т. е. в трехмерном пространстве «физическом» мире или в общем случае (но уже в переносном смысле) – в многомерном пространстве-времени.) увидеть («почувствовать») себя в мире и свои взаимоотношения с Богом;
2) Приблизиться (может быть, даже существенно приблизиться) к пониманию своей «особой задачи», которую он «призван решить через свою жизнь, чтобы предстать перед Богом», как пишет О. Василий. – Ясно без слов, как я благодарен В. В. Зеньковскому за этот труд его и молюсь за него!
В таком новом освещении моя «боевая диспозиция» не становится более легкой, но она становится значительно более осмысленной! – Рассматривая события, происходящие в моей жизни, особенно с начала 70-х, «в ракурсе», указанном о. Василием Зеньковским, и с учетом человеческой воли, я начинаю серьезно подозревать, какова моя «особая задача, вложенная в меня Богом», и зачем провидению понадобилось удерживать меня в моей квартире более 35 лет!...
Заканчиваю «боевую диспозицию»врезавшимися мне в память и душу «боевым напутствием» великого учителя Церкви Св. Исаака Сирина (Сириянина) (время земной жизни предположительно конец V века начало VI века), «великого наставника, подвижников» - так назвали его Еп. Игнатий (Брянчанинов), автор опубликованных в конце прошлого века и известных доныне «Аскетических опытов») «преподобного отца нашего, истинного учителя молитвы, «действуемой» умом в сердце, и безмолвия – так назвал его знаменитый старец Паисий Величковский(недавно канонизированный Московской патриархией), переводчик творений Св. Исаака с греческого на церковнославянский язык, основоположник «старчества» в российской православной Церкви, в частности в известной Оптиной Пустыни. «Молитва, «действуемая» умом в сердце» - это «высший» вид «умного делания». «безмолвие», о котором говорит О. Паисий, - это «безмолвие ума и сердца – сознания». В слове 60-ом «О различных видах нападений («образах брани») дьявола на тех, которые идут тесным путем, превосходящим сей мир», Св. Исаак Сирин говорит: