Рейс проходит штатно и для меня очень спокойно. Что тоже странно, учитывая, что пилот – Вадик, мой бывший муж. Который с тех пор, как я его жестко отшила несколько лет назад, постоянно меня дергает, мелочно мстя за отказ.
А тут словно бабка отшептала.
В гостинице, где мы отдыхаем, я без сил валюсь на кровать, планируя наконец-то отоспаться.
Обратно нам только завтра.
Эти полтора суток были очень нервными. Тяжелыми эмоционально.
Моя напарница, сгоняв по магазинам, возвращается в номер, садится на кровать и заговорщицки подмигивает:
– Слушай… Я тут с Вадимом пообщалась… Он злющий такой!
– Мне не особенно интересно…
Я сонно отворачиваюсь. Все знают, что Вадик – мой бывший муж, а потому ничего нового про него я не узнаю. Да и не хочу. Зачем она вообще?
Мои мысли не здесь. Совершенно не здесь.
Они – в моем родном городе. Рядом с невозможным, обидчивым мужчиной.
Сердце колет, голова болит.
И вообще, ну вот вообще ничего не радует.
Я понимаю, что, на самом деле, последние несколько лет моя жизнь наполнялась совсем другим смыслом.
Не ожиданием полетов. А ожиданием встреч.
Наших редких, но таких нужных мне встреч.
Я просто не осознавала этого, дурочка, дальше носа своего не видящая.
Я не осознавала, а он… Не торопил. Ждал. Конечно, иногда его срывало, и тогда «Три звезды» становился настойчивей. Предлагал жить вместе. Предлагал замуж.
А я все смеялась. Словно застряв в своих двадцати пяти, когда только пришла в авиацию, безумно радуясь каждому рейсу.
Эти годы пролетели так быстро!
И что у меня есть?
Что у меня в будущем?
И зачем мне это будущее? Без него?
– Ну и зря! А Вадик злится, что ты скрывала свои связи!
– Какие связи?
Я проворачиваюсь, сажусь на кровати.
Напарница смотрит, дует губы.
– Сама знаешь. Не просто так Алексеич вокруг тебя прыгает. Ходят слухи, его так натянули, что как только не порвался, бедный.
– Из-за чего? – все еще не догоняю я.
– Из-за тебя конкретно.
– Да почему из-за меня? Откуда взяли?
– Да все в курсе, что твой мужик надавил на гендира, а тот и выписал Алексеичу. Чтоб тебя не трогали и перевели в инструкторы. Слушай… – она мягко дотрагивается до моей ладони, – а может… Может и для меня место будет, а? Наверняка там есть…
– Я не знаю, про что ты.
Я отворачиваюсь, и не слушая обиженного бубнежа о всяких возомнивших, лихорадочно разглядываю стену напротив.
Все происходящее складывается в паззл.
Алексеич, Вадик… Предложение работы.
То есть, Витя. Подсуетился.
Я стараюсь разозлиться. Очень стараюсь. По идее, должна бы, да. Потому что… Ну какого черта? Ну вот что это такое? Надавил он на кого-то там! А как же репутация моя? А как же…
Но разозлиться не получается. Только слезы текут по лицу, капают на подушку.
Потому что впервые в жизни я чувствую себя… Под защитой. Не просто под защитой, а за каменной стеной. И это так приятно, оказывается.
А еще приятней то, что это не просто защита. Это – забота.
А значит…
Значит, «Три звезды», по своему обыкновению, дает мне свободу выбора. Но намекает, что никуда не отпустит в любом случае.
И от этого неожиданно тепло. Горячо. Сладко.
Я давлюсь слезами, смотрю на номер телефона, но не набираю.
Не сейчас. Потом.
Когда успокоюсь. Не надо ему меня в такой состоянии… И так… Истеричка, боже мой… Дура какая…
Из всего этого бреда только одно меня тревожит. Не просто тревожит. В ужас приводит. Мысль, что это все, эта забота… Прощальный подарок.
Только эта мысль не позволяет мне набрать ему на следующее утро.
Потому что, если в самом деле прощальный подарок… Пусть лично скажет.
Вот приеду к нему, посмотрю в глаза…
Пусть скажет.
Я понимаю, что никуда не поеду, когда вижу среди толпы встречающих невысокую худощавую фигуру.
Сразу все звуки пропадают. Иду, как в море, сквозь волну.
Витя стоит, чуть в стороне.
Смотрит. Внимательно и… Настороженно. Словно ждет подвоха. Чего угодно от меня, идиотки сумасшедшей, ждет.
А я настолько рада, настолько безумно, до истерики счастлива, что он здесь…
Что в кои-то веки не контролирую свое лицо. И делаю то, чего никогда, за все семь лет нашего общения, не делала.
Бросаюсь ему на шею, как малолетка. Чуть ли не с визгом.
Он тут же подхватывает, обнимает, устаивает на талии, заставляя обхватить ногами. И мне плевать, что форменная юбка задралась неприлично. Что мне не по возрасту уже это все. Что все смотрят. Плевать.
Я целую его, жадно, так жадно, что дыхание перехватывает!
– Ну ты чего, лисичка… – хрипит он, довольно лапая меня за зад. Ну а что? Гулять – так по полной!