Он тогда так устал от этой грызни внутри себя, так захотелось поверить, что у них получится. И он все еще любил Златку.
Только сам не смог. Чего-то ему больше не вставляло в этих отношениях. И он больше не верил ни в любовь, ни в искренность.
Артем садился в самолет, когда получил сообщение от Алены. Что от нее, не усомнился ни на секунду, об их отношениях больше не знал никто.
Вот так в один миг разбиваются иллюзии, когда получаешь сообщение с требованием денег, иначе о твоих грязных помыслах узнают все твои друзья и знакомые. Круто так прилетело от невинной овечки, которой прикидывалась Алена.
Она наверняка заметила, что он наблюдает за ней из окна, потому и раздала деньги. Знала, что он поведется и расслабится.
Асадов так разозлился, что даже не стал читать досье на эту расчетливую лживую суку, которое подготовили его эсбэшники. Порвал распечатку и удалил из почты файл.
Но потом чем больше думал, тем больше сомневался. Поручил безопасникам потрясти дочь уборщицы Гордеевых, и неожиданно та призналась, что захотела таким образом помочь подруге.
В который раз он прокололся с этой странной девушкой, Аленой. Думал даже найти ее, но случилась авария, и Артему стало не до Алены.
Теперь ее кот оказался у управляющей отеля «Три звезды», а сама управляющая — тем самым супергениальным мозгом. Причем, явно с приветом. Иначе не сидела бы в темноте из-за перегоревшей лампочки.
Но главное, чудесные «цветочные» девочки оказались ее дочками. Ее и какого-то незнакомого мужика, которому так повезло, и который так бесил Асадова.
На секундочку.
— Что? Что вы сказали? — переспрашиваю потрясенно. — Вы шутите?
От шока даже забываю, что мне нужно прятаться, опускаю ноутбук и приподнимаюсь над стулом. Маска мешает дышать, ее я тоже стягиваю.
Ушам своим не верю. Как наяву из памяти всплывает картинка: Артем привлекает к себе девушку в короткой шубке, берет ее лицо в свои руки. Они целуются под нарядно украшенной омелой, вокруг шумит и сверкает Рождественская ярмарка, а я стою в двух шагах с багрово-красным распухшим носом, мокрыми глазами и большим животом.
Слишком близко, чтобы не видеть, как нежно он ее целует. Слишком близко и слишком больно. За себя и за своих девочек, которые тогда еще не родились.
Меня Асадов целовал рвано, жестко, требовательно, потому что только хотел. А ту девушку он любил, это было видно невооруженным глазом.
Так что же случилось? Что произошло за эти шесть лет? Почему он расстался с любимой девушкой и женился на другой?
Я не успела как следует рассмотреть жену Артема, но мне она показалась достаточно красивой. Достаточно, потому что фоном к ней шел Асадов, а он задает слишком высокую планку.
Мне не повезло, он не успел ни постареть, ни полысеть. К моему глубокому разочарованию. Скорее наоборот. И заметить кого-то рядом с ним можно только, если этот кто-то будет хоть немного выделяться на таком безупречном фоне.
Теперь Асадов, который только что женился на красивой девушке, требует, чтобы я сорвала ему брачную ночь.
Интересно, кто из нас сошел с ума. Неужели я? Это совсем некстати, скоро собрание акционеров, и еще у меня дети…
— По мне заметно, что я шучу, госпожа Плохая? — слышу совсем рядом хриплый голос и вздрагиваю.
Я слишком увлеклась своими мыслями и напрочь забыла о присутствии Асадова. А вот он обо мне не забыл, как нависал, так и нависает. Его дыхание щекочет висок и мочку уха, и я заливаюсь мучительным румянцем.
Ну почему он на меня так действует? До сих пор действует, несмотря на пропасть между мной сегодняшней и Аленой шестилетней давности.
Сглатываю и бормочу в ответ:
— Вообще не заметно, сэр… мистер… господин Асадов…
— Тогда почему вы даже рот раскрыли?
— Я? — восклицаю и снова краснею. На этот раз от возмущения. — Да разве я…
— Тихо, тихо, — мне на губы ложатся прохладные пальцы и чуть придавливают, — не кричите так громко, нас могут услышать, мисс Плохая. Или вы замужем?
Замираю, время в один момент останавливается, и я вновь оказываюсь в тесной комнате флигеля за домом Асадовых. Счастливая и влюбленная.
Что-то сбивчиво пытаюсь сказать, а Артем так же накрывает рукой мои губы, прижимает. Затем наклоняется и впивается в них ртом…
От этих будоражащих воспоминаний голова идет кругом, ноги подламываются. Впиваюсь пальцами в стол, чтобы не упасть. Как же хорошо, что здесь темно, и он этого не видит!
— Вы оглохли, госпожа Плохая? Я спросил, замужем вы или нет, — говорит Асадов хрипло, и я возмущенно пихаю его в грудь.