– Если я пройду еще десять шагов, то больше никогда в жизни не смогу сдвинуться с места.
Гай вернулся и сел рядом.
– Прости. Я задумался. Сейчас найду воду, и мы перекусим.
Перекус оказался славным. Когда Дан проснулся – а в сон он провалился, даже не дослушав Гая, – его ждала кружка горячего чая и внушительный бутерброд с куском холодного мяса.
– Сколько же я проспал? – вгрызаясь в бутерброд, спросил Дан.
– Час с небольшим. Это хорошо. Поедим и пойдем. До ночи нам надо пройти лес. Тут… нечисть шалит. Герцогиня ангелом покажется.
– У вас тоже в ангелов верят? – равнодушно поинтересовался Дан. Гай потянулся.
– А чего в них верить? Самые безобидные твари. Благородные порой на них охоту устраивают. Как на уток. Так утка хоть клюнуть может… Чай выпей обязательно – взбодрит. Я все ж таки лекарь, в травах толк знаю.
Ноги гудели. Дан возблагодарил сапожника за его мастерство: сапоги стоили двух корон, которые Дан за них отдал.
Гай гнал его, даже когда начало быстро темнеть, и не без облегчения вздохнул, когда они вырвались на простор: поля, луга и околки. Солнце уже наполовину уползло за горизонт. Гай дотащил Дана до первого околка, складировал вместе с вещами под деревцем, а сам принялся таскать хворост для костра. В последних уже лучах солнца Дан без интереса увидел, как легко хрупкий юноша ломает поваленное деревце толщиной в руку Дана.
С костром стало повеселее. Гай вскрыл жестянку с мясом – консервы здесь делали с незапамятных времен – и разогрел ее на огне. Дан не без ужаса смотрел, как непринужденно рука Гая ныряет прямо в костер и берет раскаленную банку.
– Ерунда, – улыбнулся Гай, показывая гладенькую ладошку. – Это не три часа сильного магического огня.
– А что бы с тобой стало?
– Обгорел бы до живого мяса, – пожал плечами Гай, – местами – до костей. Регенерировал бы через несколько дней. Но чувствовал бы то же, что ты, если бы доставал консервы из огня. Вот и испугался.
– А почему ты стыдишься этого? Кто не испугался бы?
– Мама, например. Я высший вампир, Дан. Я долженуметь такое терпеть. Да и проблем вот сколько создал…
– Родителям?
– Нам с тобой. Родители… герцогине не по зубам. Понимаешь, внешний и внутренний город живут разными жизнями. Формально власть за герцогиней, и магистрат спускает ей все… что происходит внутри. Но когда она пытается выйти за стены, начинается… ну как сказать? Все ее приказы выполняются, если имеют законное основание. Вот тебя, может, будут искать: ты и правда мечом помахал в ее присутствии. Может, пошлют полдюжины стражников в разных направлениях. Эффективность себе представляешь? А меня обвинить не в чем.
– Ты меня умыкнул.
– Я? Серьезно? Думаешь, кто-то мог меня разглядеть в этот момент? И сможет уверенно опознать? Только интересно, кто и как заставит меня трансформироваться и как человек отличит одного трансформанта от другого?
Облизнув пальцы, Дан удивился:
– Тогда почему ты не остался?
– Потому что никто не запретит ей отрядить погоню из своих псов. А они убийцы, Дан. Ты видел, как они относятся к жизни и смерти. Так что убегаем мы именно от них.
– А если догонят, мы сможем сопротивляться?
– Если они не успеют объявить, что посланы герцогиней. Если успеют, дознаватель это определит... В твоем случае. А я могу и не услышать. В случае если догонят, не вмешивайся. Я попробую справиться. А ты вроде и ни при чем. Ладно. Давай-ка ложись спать. Я подежурю. Не делай гневного лица, потом разбужу. Мне надо гораздо меньше сна, чем тебе.
Гай вытащил из своего мешка два одеяла и кинул одно Дану. М-да. Давненько я не спал под открытым небом да на голой земле. С армии.
И ничего – заснул как миленький.
Через два дня он втянулся в ритм. Очень может быть, что этому способствовали чаи Гая. Конечно, он уставал, но не настолько, чтоб ноги отказывались идти. Они добрались до дороги, и с Даном случился припадок истерического смеха: дорога была вымощена желтым кирпичом, а город, который был целью из путешествия, назывался Изумрудный. Зеленых очков на замочках там не выдавали, там просто добывали изумруды. Гай выслушал краткий и достаточно вольный пересказ любимой книжки семилетнего Данилки (ему бабуля ее подарила, когда он впервые перешагнул школьный порог с букетом георгинов с бабулиного же огорода), и ему понравилось. Никакая нечисть на них не нападала, живности, правда, тоже никакой не наблюдалось, так что им приходилось экономить припасы. И все равно осталась одна банка консервов и полголовки жирного сыра. Есть хотелось постоянно. А Гай… В общем, когда Дан закатал рукав, предлагая ему подкрепиться, он не отказался, а потом, заваривая чай, виновато объяснил:
– Иначе я все равно бы… спасибо. Я могу и не удержаться.
Зато консервов Дану досталось больше.
Дорога была странной. Кирпичи были пригнаны так плотно, что ни травинки между ними не пробивалось. И ей явно не пользовались: на кирпичах лежал слой пыли, которой очень быстро с ног до головы покрылись спутники. Дорога была настолько древней, что о ней не сохранилось и легенд. Гай просто отмахнулся: следы былых цивилизаций.
Во время следующего дневного привала Гай вскинулся и тут же поник.
– Стража, Дан. Нас все-таки выследили.
– А ты же официально ни в чем не виноват, – легкомысленно бросил Дан. Он наслаждался покоем и последним кусочком сыра.
– Полагаешь, я думаю только о себе?
Дан устыдился.
– Прости. А с чего ты решил, что стража?
– Слышу. Я… я не смогу сейчас тебя унести.
Он был почти в отчаянии. Ему было тридцать шесть лет, но если вампиры действительно живут неограниченно долго, то Гай ведь и вправду еще юноша… если не мальчик, потому он и слабее, потому и испугался костра, потому и подвержен эмоциям…
– Сколько тебе лет, если считать по-нашему?
Гай передернул плечами:
– Как это – считать возраст вампира по-человечески? Я прожил больше, чем ты, и опыт…
– А развитие? – перебил Дан. – Не опыт и знания, а развитие организма?
– Ну… – очень неохотно протянул Гай. – Четырнадцать-пятнадцать. Последний этап роста.
– То есть у своих ты еще не считаешься взрослым?
– Отвлекаешь? Ты плохой психолог, Дан. Я считаюсь юношей. Не все процессы формирования завершены. Ну вот…
Сейчас и Дан услышал странные мерные звуки, но не цокот копыт, а нечто другое. Шлепающе-царапающее… Ну да, конечно.
Из-за поворота вынырнула туша сторожевого дракона, радостно клекотнула, взлетела и шмякнулась рядом, тычась в Дана кончиком носа и посвистывая. На ошейнике болтался обрывок цепи. Порвал привязь, разнес вольер и ломанулся по следу. Как? Как нашел, гдебрать след?
Дан усердно чесал и гладил чешуйчатую морду, драконьи глаза, цветом очень похожие на вампирские, закатывались, горло издавало целый оркестр звуков одновременно.
– Ну прости, Шарик, прости, пришлось срочно уехать, не попрощался, оставил малыша, морковки не дал…
Гай уже стонал в изнеможении.
– Надеюсь, нам не припишут кражу общественной собственности, – утирая слезы, сказал он. – Надо же! Ну что ж, есть и плюс: можно спать без всяких дежурств. Да и… нечисть поостережется.
* * *
Шарик оказался бесценным спутником. Он неутомимо шлепал рядом, периодически требуя ласки, ревниво шипел на Гая, но не трогал его, позволял им без опасений спать по ночам и даже ухитрился как-то подгрести мерзнущего Дана себе под бочок, где Дан угрелся и уснул. Эта рептилия почему-то не была холоднокровной. А еще он пытался общаться. Дан готов был дать голову на отсечение, что в клекоте, свисте, урчании и шипении есть определенная система.