– Мы отличаемся от вас, – сказал Аль, возвращая меч. – Очень отличаемся. Но не внешне. И даже не внутри. Мы можем иметь детей от межрасовых браков. Но разница есть. Мы просто превосходим вас практически во всем. Может, именно за это вы нас и ненавидите.
– А за что вас не любим мы? – насмешливо поинтересовался сзади Гай. – И вообще, есть ли хоть одна раса, симпатизирующая эльфам?
Синяки на лице Аля странно сменили цвет, и Дан решил, что он просто смертельно побледнел. Нельзя сказать, чтобы эльф ему нравился. Нельзя сказать, чтобы он ждалблагодарности. Однако ее отсутствие все-таки удивляло. Казенное «спасибо» было явно неискренним.
– И что теперь? Тебя угнетает, что жизнь тебе спасли люди?
– Человек, – холодно уточнил Аль. Дан удивился:
– Да ну? А Руд кто?
– А Руд спокойно прошел бы мимо, – кривовато усмехнулся эльф, – и не оглянулся бы посмотреть на костер. Уж можешь мне поверить. Ты пришелец, Дан. Ты не заражен здешним безумием. Поэтому я, Алир Риенис, действительно благодарен тебе. И только тебе. Я вижу у тебя знак вампиров на руке. Что-то ты сделал доброе и для них?
Гай хмыкнул:
– Да то же самое.
Дан едва слышал тихий голос эльфа, а Гай с другого конца комнаты – легко. Сколько же тут еще… рас, превосходящих человека всем, кроме количества? Что еще остается эльфам, поголовье которых уполовинили, страну отняли, да еще бог весть что… Одно остается: исходить на бессильное презрение.
Аль откинул голову на подлокотник дивана. Странно вообще: банальные диваны с высокими спинками, высокими подлокотниками, мягкие, обитые каким-то коротким гладким мехом, стоят в большой комнате как придется, в разные стороны развернуты…
Ага. И за ними легко прятаться. Если в окно или в любую из дверей влетит, скажем, стрела, то попадет она исключительно в спинку или подлокотник.
– Почему ты назвал этот дом убежищем?
– Потому что здесь можно прожить всю зиму впятером. Припасов хватит. Потому что он может выдержать долгую осаду и вообще практически неприступен.
– До первого факела, брошенного в окно.
– Здесь нет ничего, что могло бы гореть. Поверь. Все это просто факелом не поджечь.
Аль поежился. То ли замерз, то ли вспомнил, как его самого собирались поджечь просто факелом. А Дан вспомнил, как суетились люди с вязанками хвороста во внутреннем дворе герцогининого дворца. Хобби у герцогини такое – лобное место персональное иметь. Вешать уже неинтересно, а вот посмотреть, как будет гореть на сильном магическом огне вампир… Нет, определенно им тут Ленина с Троцким не хватает. Определенно. А лучше Железного Феликса, за террор вроде бы он отвечал.
Дан даже не ненавидел герцогиню. Его психика так пока еще к здешним реалиям и не адаптировалась, и поведение… нет, нравы. Нравы аристократов казались настолько дикими, настолько нереальными – вот сейчас выскочат из-за угла придурки с радостным сообщением: «А мы из программы „Розыгрыш“!»…
Ага… Розыгрыш. По голому заду – в шутку. Ирис тоже шутливо круги выписывал, зачем-то привязавшись за шею к перекладине виселицы. Гаю заголиться велели просто, чтоб посмотреть, отличаются ли его гениталии от Миртовых. И костерчик раскладывали хобби ради…
А ведь в последний раз Дан чувствовал себя совсем иначе. Ох, не зря всякое кино снимают о психологическом влиянии оружия на человека. Типа был один дяденька, милый да славный, а потом пистолет нашел случайно, и давай в супермена мутировать. Или в монстра. И в кого же превращает Дана чужой меч?
Нет. Вот только – не чужой. Чужим он был у Ириса. Стыдно признать, но у Дана было ощущение, что у катаны есть душа и она в полном резонансе с его, Дановой, душой. А может, она околдовывает? Сначала Ириса, теперь вот Дана…
– А волшебное оружие бывает? – невпопад спросил он. Я дикий пришелец, мне можно и глупостями интересоваться.
– Бывает, – ничуть не удивился Аль. – Редко, потому что безумно дорого и неуправляемо. Никто не может предвидеть, в какую реакцию вступят кровь и заклинание. Ты о своем мече?
Дан подумал и решил не врать.
– О нем.
– Это не магическое оружие. Чувствуешь его, да? Так случается. Вы просто нашли друг друга.
– А я слыхал о великих мечах древности, – встрял Руд. Эльф презрительно скривился. Хорошо, что Руд этой гримасы не видел.
– Он не похож на великий меч древности. Я их наперечет знаю. К тому же все они двуручники.
– Дык я ж и не говорю, что енто он и есть. А ты видал хоть один?
– Нет. Эльфам запрещено иметь магическое оружие.
– А сколько тебе лет?
Аль чуточку улыбнулся.
– Что такое возраст? Вампир еще мальчик, хотя годами старше тебя и знающий лекарь. Вампиры живут долго. И эльфы практически бессмертны. Мы не умираем от старости или болезней. Нас можно только убить.
– Этот пафосный монолог, – сообщил Гай, – означает, что твоему новому другу в пересчете на человеческие лет десять-двенадцать.
– Нет, вампир, я постарше тебя, – холодно отозвался эльф. – Мне двести восемнадцать.
Звучало это абстрактно и навеяло только одну мысль: живы эльфы, помнящие ту резню, и много, потому ненависть и презрение никуда не денутся еще очень долго.
– Ты считаешься юношей?
– Нет. Взрослым. Юношу никто бы не выпустил в мир людей одного. Трудно сравнивать наш возраст, Дан. Невозможно. Для эльфа я очень молод, а для тебя – нечто древнее. А сколько лет тебе, Руд?
– Дык… тридцать два.
– Фермерский сын, – фыркнул Гай, – неженатый. Ты легенду-то продумай, а то проколешься.
Эльф недоуменно оглянулся:
– Фермер? С таким мечом?
– Ладно, – как-то очень уж ласково произнес Руд без всяких «дык», – у всех свои тайны. Эти вон неизвестно от кого бегут, ты тоже неясно зачем ехал мимо деревни, от которой ближайшее эльфийское поселение в полусотне миль…
– А кого твои тайны интересуют? – с ленцой протянул Гай. – Мы тебе советы даем, чтоб ты не прокололся, а то ведь еще и нас подставишь.
Запахло ссорой. Дан конфликтов не любил, поэтому, поморщившись, сказал:
– Гай ни от кого не убегает, убегаю я. А я помахал мечом в присутствии герцогини, но без ее разрешения.
– Благородные!
Прозвучало как отборный русский мат. Руда всего перекосило. Нашего плебейского полку прибыло, ведь Гай, как ни крути, аристократ, хоть и вампирский.
– Не очень хорошо, но не смертельно, – подумав, сказал Аль. – Герцогиня как, капризна?
– Герцогиня любит научные изыскания, – улыбнулся Гай. Руд поежился. – Например, посмотреть, что станет с вампиром, если его три часа подержать в магическом огне.
– Жареный вампир? – предположил Руд. Аль покачал головой:
– Просто подгорелый… Тебе ведь даже сорока нет, Гай? Регенерация еще замедлена? Плохо. За вампира точно никто не вступится. И за пришельца – некому. И куда вы?
– Вроде в столицу, – буркнул Гай.
– Так вас там и ждут!
– А куда? В столице нас много.
– До своих и дойти не успеешь.
– У тебя предложения есть? – перебил Руд. Он не спешил раскрывать свои секреты. Ну и бог с ним. – Критиковать и я умею.
– Есть.
– Сидеть здесь, пока нас не забудут? – уныло спросил Гай.
– Нет. Сидеть там, где не так скучно и вас точно никто искать не будет.
– В гости зовешь? – заржал Руд так, что откликнулись внизу лошади, а Шарик просунулся в комнату, не увидел Дана и вломился, едва не снес пару диванов, нашел и радостно заклекотал. Дан почесал ему нос. Завел себе собачку вместо Тяпы.
– Зову, – очень сухо проговорил Аль. Руд собрался пошутить в своем стиле, этак подчеркнуто примитивно. Дан бы его юмор назвал солдатским, а не крестьянским, но с крестьянами он знаком не был, в деревне-то был раза три в жизни. Аль медленно повернул голову, и Руд заткнулся.