Дан дружил с Сашкой. Молча. Без слов и объяснений. Хотя все кругом думали, будто лучший его друг – Олигарх. Витька постоянно требовал проявлений дружбы и давал их сам: приглашал в рестораны, клубы, домой, на отдых. Заботился о нем по мере своих представлений. Когда Дан устроился в банк, Олигарх перевел туда большую часть своих денег, и начальство могло корчить любые рожи, однако Витька был из крупнейших новосибирских бизнесменов, а его криминальное прошлое (прошлое?) нигде доказательно зафиксировано не было. Начинал он обыкновенным бандитом и мораль сейчас имел соответствующую, бандитско-бизнесменскую. Дан был уверен: если бы за Сашку потребовали выкуп, Олигарх без слов бы заплатил. Несмотря на мораль.
– Ну что?
Дан шарахнулся, но это был всего лишь вампир Гай.
– Зайдем? – кивнул он на полуподвальную дверь. – Не бойся. Это легальное заведение. Просто… не люблю я солнце.
Дан пожал плечами и спустился по трем ступенькам. «Кровавая Мери» здесь, наверное, не из водки с соком, а из водки с кровью. И хорошо если свиной.
В помещении было вполне светло. Гай снял шляпу, оглядел зал и вдруг громко сказал:
– Внимание. Это Дан. Он отпустил меня, а не сдал страже.
В честь Дана поднялось два десятка стаканов. Молча.
– Тебя теперь не тронут, – пояснил Гай. – Не здесь, конечно, здесь никого не тронут, а ночью при случайной встрече. Почему ты меня не сдал?
– Потому что ты ничего не сделал, – удивился Дан, – а наказывать за намерение глупо. Ты ведь, наверное, одной левой можешь со мной справиться.
– Могу. Но ты видел мое лицо. Ты чужак, Дан. Не усвоил местных правил. Девяносто девять человек из ста меня бы сдали.
– А что случилось бы, если б я тебя не заметил?
Гай ответил честно:
– Я бы выпил тебя. Ну, не досуха, конечно. В одиночку столько не выпить. Ты бы поболел и начал ненавидеть нас и бояться.
Дан кивнул. Наверное. Он слушал негромкий голос вампира, с любопытством оглядывая зал. Если вдруг он встречался с глазами посетителя, тот чуть приподнимал бокал и улыбался. Не разжимая губ.
У Гая было абсолютно человеческое лицо. Мальчик с обложки гей-журнала. Как говорил один любитель аниме, кавайный. Очень тонкое, нежное, одухотворенное лицо, легкие, как пыль, черные волосы, огромные карие глаза… Нет. Терракотовые. С легким красноватым оттенком. Вообще-то это было красиво.
– А другие расы здесь есть? – перебил он какую-то реплику Гая. Им подали аппетитный и хорошо прожаренный бифштекс в окружении мелкой круглой картошки, и Дан немедленно вспомнил, что не завтракал.
– В городе? Мало. Так, на ярмарки заходят. Люди, знаешь, почему-то не любят тех, кто на них не похож.
Дан согласно кивнул. Уж что есть, то есть. В Чечне не любят русских, в России – евреев, в Израиле – арабов, в Ираке – американцев и так далее.
– Пей, не бойся. Это легкий напиток и без крови, – засмеялся Гай, видя, что Дан осторожно принюхивается к стакану. Вот как у них зубы устроены: верхние клыки аккуратно попадают поверх нижних, а те чуть задвинуты назад. Дан сделал глоток. Что-то вишневое и практически безградусное.
– Мы не пьем крепкого спиртного, – пояснил Гай. – Спирт на нас не действует, а вкуса в нем нет. Вина вот пьем, ликеры, настойки. Как вы – чай или компот.
– А почему вы живете среди людей? Не боитесь?
Вампиры кругом заржали. Гай мягко улыбнулся.
– Не боимся.
– Но вас полторы тысячи, а город большой, если вдруг…
– Полторы тысячи вампиров опустошат такой город, – сказал Гай буднично. – Как-то раз это случилось. С тех пор мы живем мирно, соглашаемся с мелкими наказаниями и даже казнями, лечим людей от хворей и позволяем себе пару глотков свежей крови. Это даже не больно. Ранки быстро заживают. Шрамов не остается. Что делать, Дан. Тебе нужна вода, мне – кровь.
Дан покивал. Ну да, ничего особенного. Подумаешь, пососал маленько у соседа, пару глотков всего, не убудет. И шрамов не останется. Мораль вампира. Один в один мораль Витьки Олигарха: «Я же последнее у старушек не отбираю, а этот на своем цемзаводе уже наворовался, ему хватит». И демонстративно: Лазарцев мой друг, руки прочь, а то поотрываю. И клыки выбью. Ну и ладно. Принимал ненужную защиту Олигарха, приму и нужную защиту вампира Гая.
– Ты с Глассом осторожнее, человек, – предупредил хозяин заведения, ставя перед Даном миску клубники в пене сливок. Объедение. – Он связан с Гильдией убийц. А ты, говорят, сторожевика завалил, да вот еще Гая в лицо сумел увидеть. То есть быстрый. Заманят.
– А что делать? – растерялся Дан.
– А вот это. Дурачком прикидываться. Маг он слабенький, иначе не сидел бы в канцелярии, так что обмануть Черный глаз можно. Пойду еще земляники тебе приготовлю. Вижу, нравится. Не стесняйся. Гай платит.
– Конечно, – улыбнулся Гай.
* * *
Знакомство с вампиром не прошло незамеченным: Дана при следующей встрече устроила скандал. Пришла она сама, разгневанная и чертовски хорошенькая, когда Дан сидел на кровати и, задрав длиннющую штанину трусов, изучал собственную ляжку. Стежки шва выглядели жутко, а вот сам шов – вполне. Полковой лекарь дал мазь и полкилометра бинтов, и все за ту сотку.
Дана наорала с порога и, продолжая ругаться, занялась перевязкой. Дан неуверенно оправдывался: Гай его не покусал, а судить и тем более карать за намерение нельзя. Дана считала, что можно и нужно, и на пятой минуте Дан перестал спорить. Он вообще не спорил с женщинами, за что они его и любили. Или ненавидели. Когда Дана закончила перевязывать и ворчать, Дан ее поцеловал (ну не смог устоять), получил крепким кулачком в челюсть, смиренно извинился, надел штаны и подвергся допросу первой степени.
Девушка чувствовала за него ответственность и поэтому считала своей собственностью. Обычное дело. То есть для женщин. Хорошо, что у Дана иммунитет к заботе и привычка к скрытности. С полчала она доказывала, что врать нехорошо, потому что справиться со сторожевым драконом невозможно, потом еще полчаса со всем соглашавшийся Дан слушал страшилки про вампиров и думал, сколько времени бы ушло у кровососов, чтоб постепенно опустошить город темпами, наличествовавшими в повествовании Даны. Получалось не более двух лет. Впрочем, указывать ей на явные несуразицы он, разумеется, не собирался. Слушал местный городской фольклор и думал, что же такое могут вампиры, если способны действительно опустошить город с населением, раз в тридцать превышающим их численность…
Ему не понравился Фин Гласс, но понравился Гай Лит. Нравились Дана Стамис и ее папа. Не нравился город и хотелось к маме, бабуле, тетке Даше и даже к боссу, не желавшему запомнить его фамилию. Лучше бультерьер, чем сторожевой дракон. Лучше олигархово виски, чем водка Гласса. Лучше дома, чем черт знает где. Лучше одна луна, чем две.
И за все десять дней – ни одного перемещенного лица и ни одного упоминания о них. Дан расспрашивал и в трактирах, и солдат расспрашивал – пожимают плечами. Вроде, есть такие в городе, мельтешат, а кто, где, сколько… В огромной, на полсотни топчанов, казарме он был один.
– Ты меня вроде и не слушаешь, – обиделась Дана, и даже дословное повторение последнего «ужастика» ее не убедило. – Не надо так глубоко уходить в себя, можно ведь и не вернуться. Я понимаю тебя, тебе плохо, но раз уж так сложилось, раз ты здесь, так и живи здесь. Привыкай.
Она понимает, надо же… Главное, не улыбнуться, а то снова в челюсть. Она – понимает. Девочка, подросток, живет себе при папе и паре старших братьев, знает, что вампиры – жуткое зло, а сторожевика не одолеть, дальше городской стены нос не высовывала, но понимает. Что у Дана шизофрения, или, скорее, психоз какой-нибудь, или просто отчаянное желание вернуться домой, найти мага и с наслаждением поотрывать ему все, за что можно ухватиться.