Сконцентрировавшись, рывком покидаю внутренний мир и обнаруживаю себя все так же сидящим на кровати. За окном уже начало светлеть, на второй кровати лежал сосед, свернувшийся калачиком и тихо посапывая. Все мои знакомые уже привыкли к необычному поведению, так что сидя в позе «лотоса» всю ночь вместо нормального сна уже никого не удивишь.
Широко зевнув, я протер глаза и осторожно начал распутываться из неудобной позы. За прошедшие часы, спина и ноги сильно затекли, и теперь при каждом движении, доставляли не самые приятные ощущения. Чтобы нормально улечься на спину, пришлось пустить по телу волну ускоренной энергии, помогая крови течь по пережатым сосудам.
Несмотря на последствия (затекшее тело и сильную эмоциональную усталость) я был доволен. И пусть сейчас резервуар ничем не сможет меня усилить ввиду слишком медленного наполнения, но через несколько лет он превратится в весомый аргумент, благодаря которому можно выйти победителем в схватке с равным или даже немного превосходящем противником.
Вот при таких радужных мыслях тяжелые веки закрыли глаза, а сознание провалилось в глубокий сон без сновидений…
Резко распахнув глаза, непонимающим взглядом упираюсь в незнакомый потолок. После долгого сна голова еще плохо работает, поэтому я и не сразу догадался посмотреть, что, кроме меня, есть в комнате.
Напрягаю мышцы, дабы приподняться на локтях, и чувствую, что у меня ничего не выйдет. Странная слабость, делает конечности неподъемно тяжелыми, и в результате, все на что хватило остатков воли — это повернуть голову на бок.
«Бинго!».
Слабая усмешка выползла на губы, я угадал со стороной, в которую надо было поворачиваться. Ответ на мучавший меня вопрос оказался прямо перед глазами:
«Больница Конохагакуры, палата №6».
Я лежал на кровати в дальнем конце комнаты, в которой кроме меня находилось еще три человека. Над выходом из нашей палаты и висела та табличка, что развеяла все тревоги и сомнения. Осталось только понять, что я здесь делаю и как сюда попал?
Так как соседи преимущественно спали (или убедительно делали вид), было решено дождаться обхода врача, а до тех пор можно слегка подремать…
— …Орокусаки-Кун, просыпайся. Я точно знаю, что ты меня слышишь.
Голос молодого парня (лет на десять старше моего нынешнего тела) вырвал меня из теплых объятий безмятежного сна.
«Когда захвачу мир, его убью первым».
Приняв важное и приятное решение, открываю глаза и смотрю на высокого худого человека в белом халате с густой гривой зеленых волос, украшающих бледное лицо. Все же я никогда не привыкну, что в этом мире возможна любая цветовая окраска растительности на голове.
— Орокусаки-кун, как ты себя чувствуешь? — добродушно улыбаясь, осведомился зеленоволосый монстр в человеческом облике.
Так как со времени последнего пробуждения слабость так и не отступила, дабы не выругаться я заговорил метафорами:
— Если бы солнце погасло, а луна упала на землю, это не заставило бы мое тело даже вздрогнуть, — вот так, а теперь думай, что я имел ввиду.
«Стоп-стоп, куда это меня понесло? Я же хотел узнать, как оказался в больнице».
Видимо, что-то отразилось на моем лице, так как доктор улыбнулся еще шире и поспешил успокоить своего пациента:
— Пару дней назад ты поступил к нам с сильнейшим чакроистощением, а твои друзья, хоть и прибегали каждый день, но толком объяснить, что же произошло, так и не сумели. По словам Икиры-куна ты просто не проснулся утром, а когда они не смогли разбудить тебя и днем, то решили обратиться за помощью в больницу. После обследования, мы обнаружили необычное образование в твоей системе циркуляции чакры, скорее всего какая-то патология, куда уходит большая часть всего, что производит твой источник. Сейчас принимается решение об операции, чтобы отсечь канал, по которому утекает чакра, но предварительно предстоит провести некоторые исследования, дабы убедиться, что операция не оставит тебя инвалидом.
— Отсечь канал? — не на шутку обеспокоился я.
— Ну да. Мы бы не стали даже задумываться о столь радикальных методах, но ты и сам должен понимать, что в таком состоянии, как сейчас, жить будет очень сложно, а о карьере шиноби, вообще придется забыть, — доктор сочувственно покачал головой. — Но не расстраивайся раньше времени, может быть, все еще образуется. Пока что мы подкормим тебя специальными витаминами да и вливания медицинской чакры могут принести свои результаты.
Еще немного постояв рядом с моей кроватью, монстр с зелеными волосами пожелал мне не опускать рук, и, пообещав вскоре вернуться, продолжил обходить пациентов.
«Ну, получил, самый умный лягушонок в маленьком болоте? Своими экспериментами, едва не свел себя в могилу, и есть вероятность, что испортил столь тщательно взращиваемую тушку. Хотя… это надо еще проверить, может быть, смогу исправить то, что уже наворотил».
Губы скривились, словно я съел килограмм лимонов. Опять собираюсь лезть туда, где ориентируюсь чуть лучше, чем никак, и буду копаться кривыми руками в механизме, который природа оттачивала на протяжении сотен поколений. Остается только радоваться, что со средоточием разума не стал проводить никаких экспериментов.
Немного поерзав на кровати (для чего пришлось напрячь все имеющиеся силы), закрываю глаза и проваливаюсь в медитацию. Спустя всего пару минут обнаруживаю себя стоящим лицом к источнику, в том самом зале с множеством выходов, ничуть не изменившимся с прошлого посещения.
Но если архитектура моего внутреннего мира осталась прежней, то «золотое солнце» источником чакры именуемое, тем же похвастать уже не могло. Начать хотя бы с каналов, отходящих в коридоры, ранее сверкающие силой теперь они напоминали тонкие нити, в лучшем случае, пустые трубки капельницы. А вот источник, работая в реверсивном режиме, увеличился в полтора раза и пульсировал с частотой, в четыре раза превышающей ритм биения сердца.
Куда же девается вырабатываемая энергия? В резервуар, конечно, больше некуда. Тот самый канал, который я проложил от золотого шара до клапана, за прошедшее время расширился, и теперь угрожая прорваться проводил через себя примерно девяносто процентов чакры, предназначающейся для нормальной деятельности моего тела.
«Вот влип».
Даже на мой неопытный взгляд, если источник продолжит работать в таком же темпе, то в самое ближайшее время просто сгорит, я останусь совсем без чакры и, вероятнее всего, этого уже не переживу.
Не теряя времени, подхожу к клапану и, начиная от того места, где канал уходит в резервуар, приступаю к обматыванию его чем-то, отдаленно похожим на эластичный бинт, появляющийся прямо в ладонях. На то, чтобы добраться до источника, потребовались два часа субъективного времени, но результат явно стоил потраченных усилий.
Канал, ведущий от источника к резервуару, сузился вдвое и теперь не создавал впечатление трубы, готовой прорваться в любую секунду, а вот остальные каналы, напротив, чуть расширились, радуя глаз тусклым золотистым сиянием.
Дабы закрепить результат создаю стальную сеть с мелкими ячейками и обматываю ее поверх «бинтов», еще немного сжимая канал. Теперь в резервуар уходит максимум тридцать процентов всей вырабатываемой чакры, и хоть это намного больше, чем я рассчитывал, но с увеличением источника, последствия сгладятся.
Что касается самого «золотого солнца» источником именуемого: после того как потери чакры уменьшились втрое, ритм работы замедлился и теперь лишь в полтора раза превосходил ритм биения сердца.
Удовлетворенно осмотрев конструкцию, получившуюся после двух посещений этого места, желаю себе удачи и выныриваю из внутреннего мира.
Как ни удивительно в себя прихожу опять-таки в больничной палате. За прошедшее время изменились только мои ощущения собственного тела, больше не кажущегося неподъемным манекеном. Под кожей словно бегают мелкие жучки клана Абураме, вот такие вот ассоциации складываются, при возвращении в систему циркуляции нормальных объемов чакры.