Во многих публикациях утверждается, что на этот раз Чкалова судили в ноябре 1928 г. Однако в материалах дела черным по белому написано, что суд состоялся в гор. Брянске 30 октября 1928 года. Проведенным судебным следствием было установлено следующее: «Чкалов 28 июля сего 1928 г., получив задание вылететь с Гомельского аэродрома на соревновательно — фигурный полет с посадкой по исполнении задания на точность по выполнении этого высшего пилотажа, произвел посадку. При посадке этой Чкалов не проявил достаточной внимательности и не имея никакого запаса, как по высоте, так и по расстоянию, вследствие такой невнимательности и излишней самоуверенности, не дал газ и не перетянул овраг полностью на границе аэродрома, почему самолет коснулся при приземлении посадочной площадки в то время, как хвост его находился в овраге, ударившись о край оврага, оторвался, следствием чего была порча самолета, потребовавшая малого заводского ремонта… 15 августа сего 1928 г. Чкалов, получив задание в составе эскадрильи произвести перелет из Гомеля в Брянск бреющим полетом… у разъезда Турбинки близь ст. Сураш, находясь на высоте меньшей, чем самолет ведущего, и вследствие проявленной халатности, выразившейся в невнимательности к местным предметам на пути полета, вследствие чего самолет Чкалова врезался в телеграфные провода железнодорожной линии и потерпел аварию, выведя из строя самолет, который признан технической комиссией к дальнейшей эксплуатации не годным…».[22]
В письме жене Ольге Валерий Павлович писал об этом судебном заседании следующее: «Судили без свидетелей и защиты в закрытом заседании. Присудили к одному году лишения свободы. Я приговор обжаловал в Коллегию Верховного суда. Буду писать письмо Ворошилову».
Для нас большой интерес представляют доводы и аргументы, изложенные в Чкаловым в этой кассационной жалобе, приводя которые он считал вынесенный в отношении него приговор необоснованным:
«Прошу о пересмотре этого дела, или хотя бы (т. к. наличие вины моей безусловно имеется) об осуждении меня условно. …главное заключается в разном понимании характера подготовки летчика-истребителя. На мой взгляд, тенденция, имеющаяся в армии, к максимальной осторожности в полетах неверна, в особенности в истребительской авиации. Летчик-истребитель должен быть, на мой взгляд, смелым, с безусловным отсутствием боязни и осторожности в полетах. В противном случае, в воздушном бою с противником летчик, привыкший осторожно летать, больше будет думать о машине, чем о противнике. В результате чего безусловно будет сбит противником. Вопрос этот важный для ВВС РККА. Я прекрасно понимаю и знаю нашу бедность и потому необходимость сохранения материальной части (дорогостоящий самолет), но в то же время не допускаю мысли о необходимости за счет сохранения ее — ухудшить боевую подготовку летчика-истребителя, учитывая и то обстоятельство, что будущая борьба с воздушным противником будет неравной с точки зрения разности качеств самолетов. А эта точка зрения квалифицируется командованием «хулиганством», недисциплинированностью».[23]
Далее В. Чкалов писал о том, что его действия неправильно квалифицированы «судом как халатное отношение и невнимательность в полете», доказывал, что «халатность и невнимательность в бреющем полете исключена совершенно, так как полет на очень малой высоте требует максимум внимательности и напряженности». Случившееся же объяснял тем, что «не учел наличия в этой местности проводов» и был переутомлен.
ВРИД начальника ВВС Алкснис обратился с ходатайством к председателю военной коллегии В. Ульриху: «Признавая справедливость решения трибунала, признавшего виновность Чкалова, я считаю необходимым ходатайствовать о смягчении меры наказания в силу высших летных качеств т. Чкалова, как одного из лучших истребителей…».
Между тем, 10 декабря 1928 года военная коллегия под председательством Камерона оставил приговор в силе и 2 января Алкснис вновь направил Ульриху «ходатайство об амнистии тов. Чкалова». Свою просьбу Алкснис мотивировал следующим: «…тов. Чкалов принадлежит к числу тех не многочисленных исключительно решительных и смелых наших летчиков истребителей, которые нам крайне нужны будут в военное время как наши красные «ассы».