На мгновение мне показалось, что уголки губ незнакомца дернулись в улыбке.
— Афанасий, и как ты допустил подобное? — насмешливо спросил он.
— Дык девахи мои, русалки, выгнали меня из озера. Сказали, пока не выберу одну из них, ходу домой мне нет. Да как же я выберу, когда одна краше другой?!..
— С этим все ясно, — прервал его незнакомец. - Как получилось, что тебя ограбили?
Старик рассеяно кивнул, отчего жиденькие седые пряди, похожие на струящуюся воду разметались по плечам.
— Пришлось, значит, мне на валуне коротать ночь, – продолжил водяной. - Пока я спал, на меня напали, - он поморщился. - Я отбивался, как мог, но эти нелюди оказались проворнее и таки отхватили клок. На кой им вообще сдались мои волосы?
— Для зелья, — пискнула Заряна и натолкнулась на грозный взгляд водяного. Пожалуй, если бы взглядом можно было убивать, она была бы уже мертва.
— А вы, откуда знаете? — подозрительно прищурив глаза, спросил старец.
— От нее, — бесцеремонно ткнула пальцем в мою сторону та.
Глаза водяного нацелились на меня и струйка воды, шустрой змеей, поползла к моим ногам.
— Стой, Афанасий, я сам! - остановил его окрик незнакомца.
От этого «Я сам» мне стало вдруг как-то не по себе.
— Меня там даже не было, — напомнила я им.
Незнакомец не обратил на это никакого внимания и, схватив меня за локоть, велел:
— Рассказывай!
Возражать у меня не было никого желания.
— Мы с Заряной учимся в одной школе...
— Переходи к тому месту, где твоя подруга узнала про зелье, — перебил меня мужчина. Кинув на него из-под ресниц злой взгляд, я раздраженно заметила:
— Заряна вовсе мне не подруга! Она назвала моего питомца облезлым скунсом...
— Он и есть скунс, — оторопело буркнул водяной.
— Но не облезлый, — указала ему на очевидное. Выпучив глаза, старец уставился на меня. — Наложить чары на Заряну я не могла – в пределах школы запрещено практиковать колдовство друг на друге. Чтобы ее проучить, я придумала рецепт несуществующего приворотного зелья, где главным ингредиентом был волос водяного.
— Почему водяного? — обиженно переспросил Афанасий. — Почему не лешего? Чем мы тебе не угодили?
— Вы лучше леших умеете скрываться – ваши мороки не распознать. Лешие скрываются в кустах, да за деревьями, ну и дорожки путают путникам. А вы чуть что - сразу на дно. И поминай, как звали. Я не виновата, что вы тут совсем расслабились, — забыв об осторожности, разошлась я.
— Это выходит, я еще и виноват?! — потрясая рукой в воздухе, прорычал старичок, быстро увеличиваясь в размерах. Всю добродушность и беззащитность водяного будто ветром сдуло. Кожа, обрастая тусклой чешуей, посинела и вздулась. Черты лица его заострились. Синие, как сами просторы океана, глаза, потускнев, стали прозрачно-водянистыми. Волосы вдруг обернулись извивающимися угрями, угрожающе тянувшимися ко мне. Водяной зловеще улыбнулся, обнажив два ряда острых как бритва зубов. В воздухе разлился противный запах болотной сырости и тины.
— Спокойно, Афанасий, девушки обязательно понесут наказание, – пообещал ему незнакомец.
Хмуро разглядывая меня, старичок помедлил, а затем, хмыкнув, принял свой прежний вид и пошел обратно к забору, бубня себе под нос:
- Ходют тут всякие...
Настала моя очередь изумленно пялиться на незнакомца.
— Это что же получается – ты меня обманула? — негодуя, завопила Заряна.
— Не совсем. Это зелье хорошо помогает от несварения! — порадовал ее Зиги.
— Тебе-то откуда об этом знать? — подкрадываясь к нему, спросила Заряна.
— Пара волосков завалялось у Мирославы в закромах, — пятился от нее пушистый друг.
— Ничего не желаете добавить? — зловеще произнесли мне на ухо.
— Я не глухая! — рявкнула на незнакомца и уже более спокойно пояснила: — Все мои запасы достались мне от бабушек, они у меня еще те чаровницы. Водяные и иже с ними с удовольствием ради них расстаются со своим… добром.
— Достаточно, я все понял, — остановил меня мужчина. — Вы должны понимать девушки: то, что вы сделали, не останется безнаказанным.
— И что? Лишите нас сладкого? — спросила ехидно.
Взгляд мужчины скользнул к ограждению, где буйно цвели васильки с лютиками.
— Цветочек, — промурлыкал незнакомец, отчего я невольно затаила дыхание. — Твое наказание может стать моей самой любимой обязанностью. – Многозначительная улыбка, коснувшаяся его губ, не произвела на меня никакого впечатления, зато девушки завистливо покосились на меня.
«Нашли чему завидовать», – чуть не рявкнула я, но вслух огрызнулась: