Что ожидать от Вайториса? Если заберет меня сегодня, то вспомнит мою беготню от него во сне. Прибавим к этому то, что я пыталась исказить свои воспоминания, умолчала о змее, то есть о следствии изменения Реальности, о причине изменения Реальности тем более, да вдобавок ко всему моя связь с водником и чудом до сих пор не случившаяся близость, если не считать первого сна… Великая Тьма! А ведь Господин всё это вытрясет из меня, и какими способами, я не берусь предугадать… Мне точно конец.
Нет-нет, не могу я пока вернуться. Пусть перебесится, пусть направит весь свой гнев на Аквея, он и так уже считает его Злом Изначальным. Лучше я стану в его глазах жертвой, но не главной виновницей происходящего. Нужно всего лишь выказывать тоску и стремление вернуться. И мысли свои заполнить образом Господина. Нельзя больше допускать прежних ошибок. Сегодня его ярость принесла мне боль и удовольствие, завтра может остаться только боль, а от Его боли меня не спасет ни один дар. Да, нужно тянуть время. Но чтобы его тянуть, нужно чтобы водник не попался слишком рано. И открытые подсказки приведут к закономерному финалу. Петля замкнется, и я вновь буду виновата. Нужно избежать этого. Значит, моя помощь не должна быть нарочитой. А как заставить кого-то делать то, что ты хочешь?
Я ухмыльнулась и зажмурилась от удовольствия — нужно всего лишь быть Игнис Сиел, темной без стыда и совести. Ну, этого у меня давно уже нет, несколько столетий так уж точно. Эту шелуху Господин сорвал с меня в первую очередь. Помню, когда мы уже стали близки, и я поняла, что утехи на ложе — это единственное, что Вайторис готов дать мне, заменив наслаждением мечты о любви, он прислал мне наряд и велел явиться к нему в этом в тронную залу, где собрались его приближенные.
Я взглянула на переплетение из тончайших золотых нитей, невесомых, как паутинка. Ни обуви, ни нижнего белья, только подобие одежды, не скрывавшее моей наготы. К платью прилагалось только одно украшение — диадема, и она подразумевала высокую прическу, так что надежда на то, что волосы скроют меня, рухнула в то же мгновение, как я взяла в руки диадему. И пока я колебалась и раздумывала, как могу обойти приказ, мне передали, что Господин ожидает меня немедленно, и любая задержка и попытка не исполнить просьбу повлечет за собой наказание. Стоит ли говорить, что к выходу я готова была очень скоро?
В тот момент, когда я вышла из покоев Повелителя, мне казалось, что ниже упасть уже некуда. Золотые плетения колыхались при ходьбе, открывая мое тело с разных сторон. Грудь почти не скрывал глубокий вырез, а затвердевшие соски и вовсе торчали сквозь паутинку нитей. Тогда я думала, что никогда не смогу забыть, как на меня пялились все, кто попадался на пути, и то молчание, воцарившееся в тронной зале, когда я вошла в распахнувшиеся двери. На меня смотрели все, кто изумленно, кто украдкой, чтобы не разгневать Господина, а сам Вайторис восседал на своем исполинском троне и довольно улыбался, глядя, как я шествую к нему, не сводя с него взгляда. И когда опустилась перед троном на колени, он лишь мазнул по мне взглядом, велел подняться с колен и оказать честь гостям его замка, лично наполнив их кубки вином.
Тот вечер я выдержала, но после умоляла больше не заставлять меня показываться на людях в таком виде. На следующий прием я пришла лишь в одном ожерелье. И так продолжалось до тех пор, пока я, услышав очередной подобный приказ, не начала пожимать плечами и входила в залу так, словно на мне был надет лучший из нарядов.
— Твое тело совершенно, Игнис. И показывая другим то, что принадлежит мне, ты не падаешь в пропасть, ты возносишься на вершину самой высокой из гор, окружающих нас. Тебе не нужны ухищрения, чтобы подчеркнуть красоту, ты сама красота.
И я начала гордиться своим телом и лицом, получая удовольствие от мужских взглядов, полных вожделения и женских, наполненных ядом зависти и неприязни. А еще от того, что меня не могло коснуться ни чужое желание, ни зависть. И единственный раз, когда один из приглашенных в замок мужчин, опьяненный вином и моей наготой, забыл осторожность и попытался овладеть мною в темном углу пиршественной залы, закончился тем, что после того, как бедолага притронулся ко мне, он прожил всего пару мгновений. Ровно столько потребовалось Вайторису, чтобы оказаться рядом и собственноручно свернуть шею наглецу. После этого я ощущала жар от похотливых взглядов, но никогда от чужой страсти. Господин преподал мне много уроков, и пришло время вспомнить некоторые из них, ну, или воспользоваться их плодами.
Прихватив Искру, я соскочила с подоконника, усадила крысу на плечо и направилась к выходу. Венн оторвался от кормушки, когда я вышла из комнаты.