Я вел УАЗ мимо бойцов народной полиции в касках и с автоматами, которые стояли на всем протяжении моста. Скорострельные зенитки поднимали на приближающемся ханойском берегу стволы к первым мерцающим звездам. У здания городского почтамта на бульваре Динь Тиен Хоанг толпились сотни людей. Парни в военной форме вывешивали на его фасаде щиты-секции огромной схемы северной границы с указанием мест боев. Люди с нарукавными повязками разбирали кладку у входов в бомбоубежища, сооруженные в годы американских бомбардировок.
Вечер первого дня войны был прохладным, собирался дождь.
В корпункте — на втором этаже цементного особняка без единой доски, построенного в годы японской оккупации на улице Хо Суан Хыонг, едва я открыл дверь, зазвонил телефон. Вызывали на пресс-конференцию в отдел печати МИД СРВ по поводу положения на вьетнамо-китайской границе.
— В двадцать один тридцать, — сказали, — будет роздано заявление нашего правительства…
Война есть война, и если военным положено быть готовым к ней всегда, то мирных жителей она застает, как правило, врасплох. Поэтому всякий раз, возвращаясь на фронт, я обгонял вереницы устало бредущих людей: женщин с младенцами, пристроенными на спинах, с коромыслами, на которых мотались узлы, подростков, толкавших руками велосипеды с пожитками, стариков, вооруженных карабинами девушек, составлявших эвакуационную охрану и службу порядка.
Знакомое с повадками маоистов, гражданское население Вьетнама никогда не заблуждалось относительно истинной цены их слов и конкретных действий. Народным комитетам не было нужды издавать специальные приказы об уничтожении китайских листовок, которые самолеты врага, не рисковавшие, впрочем, залетать в воздушное пространство Вьетнама больше чем на три — пять километров, сбрасывали на вьетнамскую территорию. Узкие полоски бумаги (на одной стороне текст по-китайски, на другой — по-вьетнамски) повторяли чванливые глупости, беспардонную ложь, еще до начала военных действий доносившиеся из мощных репродукторов со стороны КНР. Листовки даже в сырости, которая обычно царит в феврале — марте в северных вьетнамских предгорьях, оставались почему-то сухими. Беженцы, ночевавшие на обочинах дорог в палатках, а то и прикрывшись рогожами, разжигали из них костры.
…Обтекая сопротивляющийся Лангшон, враг прежде всего рвался к Донгмо — городку в 30 километрах от Лангшона. Разведывательные дозоры китайцев, ведомые хуацяо, появлялись совсем поблизости.
В дословном переводе Донгмо означает «Долина шахт». В базальтовых и сланцевых утесах, к которым лепится городок, действительно видны кое-где отверстия брошенных примитивных штолен. Через этот населенный пункт с двумя тысячами жителей, где есть рынок, десяток мастерских, в основном по ремонту велосипедов, а в окрестностях — каменоломня и элеватор, в мирное время автомобиль проскакивал за три-четыре минуты. Теперь же на это требовалось полчаса. Над узкой центральной улицей во второй половине февраля круглосуточно стоял рев мощных тягачей, едва протискивавших между старинными домиками пушки и ракетно-пусковые установки, грузовиков с солдатами, автобусов с беженцами, цистерн-водовозов. Вода оказывалась иной раз нужней боеприпасов. Из тропических рок не напьешься, а по деревенским колодцам специально била китайская артиллерия. Жажда мучила десятки тысяч людей — и военных, и гражданских, — заполнявших фронтовые районы.
Рота за ротой шли бойцы региональных вооруженных сил провинции Лангшон — одни в бой, другие отводились с передовой на отдых. Усталые люди в пропотевших, перепачканных красноземом гимнастерках… Кое-кто из солдат помогал толкать тележки со скарбом запоздавшим эвакуировавшимся женщинам.
Как бы ни были плохи дороги северных вьетнамских провинций по своему техническому состоянию, порядок движения на них сохранялся.
…Пока водитель Нюан ходил выяснять обстановку непосредственно в прифронтовой полосе, мы настроились на китайскую радиостанцию. Диктор включился па полуфразе, на повышенном тоне: «…достичь к концу столетия грандиозной цели модернизации в четырех областях, китайскому народу крайне нужна мирная и стабильная международная обстановка. Однако хотел бы лес покоя, да ветер пе дает. Вьетнамские власти при подстрекательстве и поддержке советского социал-империализма непрерывно предпринимают эскалацию вооруженного вторжения в Китай… Бои развертываются в районах Лунчжоу и Цзинси в Гуапси, Хэкоу и Цзинь-шга в Юньнани. Наши погранчасти поднялись в контратаку на защиту границ своей страны. К моменту передачи настоящего сообщения бои все еще продолжаются».