У Зака на скулах заиграли желваки. Это был предел, она долго тянула его резинку терпения, и сейчас она лопнула.
Не долго думая, он схватил ее за воротник и подтянул к себе, перегнулся через стол — рост ему позволял — и навис над Каей. Просто бросить ее за решетку ему будет уже мало. Она бы не стала так провоцировать его, если бы знала, кем являлся Зак до того, как пришел работать в полицию. Может, пора вспомнить прошлое?
— Нарываешься, — прорычал он ей в лицо и отпустил, но не надолго. Уже в следующую секунду он оказался с другой стороны, прижимая ее к столу и шаря по карманам.
Девушка вскрикнула и стала рыпаться пуще прежнего. Не на такое грубое действие она рассчитывала, но никакие слова и айканье не остановили копа. Из боковых карманов он выудил пять колец с драгоценными камнями, а вот из задних… Там было столько цепочек, что вставал вопрос, как она вообще могла на них сидеть?
— Да чего обижаться-то? Я же пошутила! — буркнула она в стол, матеря себя за свой длинный язык. — Оставь хоть одну, как плату за твоё домогательство и грубости! У меня после тебя синяки по всему телу будут. Ну хватит, нет у меня больше ничего! — она попыталась выпрямиться, когда на стол была положена, наверное, всё-таки последняя золотая цепочка.
— Точно? — спросил он, поднимая ее и прижимая к себе спиной. — А то, может, запрятала ещё цепочки в потаённые места?
Прежде чем отпустить, он укусил ее за ухо — такая маленькая месть за ее выходку в машине.
— Так проникновение превратилось в кражу. Нужно было помалкивать, — Зак пересчитал цепочки и кольца и записал в бланк.
— Это какие еще места у меня есть? А ты докажи, что цепочки Брайана, — буркнула Кая, смешно пытаясь потереть ухо о своё плечо. — Может, это мои вещи, я их на удачу таскаю. Что ты там пишешь? Вычеркни, мои они, говорю! И что теперь? Посадишь, да? И не жалко тебе меня? Сам говорил, что типы у вас аморальные! А может, тот, что приходил, тоже аморальный! Вот ты уйдёшь, а он меня возьмет и изнасилует, а потом ещё изобьёт!
Заболтала она пуще прежнего, что в первую очередь говорило о том, как она разволновалась и испугалась за своё будущее. Ну, скорее больше камеры, чем других копов боялась. Кая упала на свой стул и уже честно не знала, что ещё делать. Язык — её враг, может, лучше заткнуться?
— Это ты за голубого мстишь? Ну прости, неудачная шутка. Натурал ты, натурал! Не сажай меня в камеру, дядя коп, я маленькая, бедная, надо мной издеваться будут!
— И возьмёт, и изнасилует, и изобьет, и не только он, — подливал масла в огонь паники Каи Зак. Он с противной улыбкой сел на стол, ставя ногу на уголок стула, на котором сидела воровка. — Знаешь, в тюрьме твоя симпатичная мордашка только в минус будет.
— Не смешно! Ты же не такой, у тебя наверняка есть внутренний закон защищать слабых, и хоть я и преступница, но теперь уже слабая жертва! Ты не отдашь меня на растерзание своим помощникам! — и уже сама в это слабо верила, а может, действительно поддавалась страху. Да и он еще издевался.
А Зак лишь сидел и улыбался, чем злил Каю. Да и еще так изменился с момента их встречи. С такой миной он и сам походил на тех, кого они оба описывали. И мысль, что она обманулась как маленькая девочка, посчитав его совсем другим полицейским, взбесила её. Психонув на нервной почве, она вскочила с места, но лишь чтобы быть с ним на одном уровне глаз. Но даже сидя он казался ей выше.
— А знаешь, что? А делай, что хочешь! Но всё, что со мной произойдёт, будет на твоей совести, ясно? — глупо пригрозила она ему почти в лицо.
— Я хуже, — шепнул он, сверля взглядом Каю. — Ты сама виновата, что вытащила эту часть меня на поверхность. Сидела бы молчком и отделалась бы лёгким испугом. Уже завтра могла бы свалить куда-нибудь, но нет, ты решила наговорить всякой ерунды копу.
— Да кто же знал, что ты лишен чувства юмора? Наоборот бы порадовался, что поймал веселую и активную, сам сказал, что симпатичную девушку, а не пьянчугу или наркомана! Это не моя вина, что ты так к жизни строго относишься. Проще надо быть, — не удержалась и показала ему язык. А что? Хуже, судя по настроению копа, точно не будет. Хотела сделать от него шаг назад, но сзади был стул, и, оглядевшись, Кая хотела было вовсе отойти от парня. — Ну давай, сажай меня, черствый и скучный герой. Где тут ваши клетки?
— Сядь, — рявкнул Зак, что Кая аж подпрыгнула от неожиданности и упала на стул. Он наклонился к ней и вкрадчивым голосом заговорил. — Слушай внимательно, от того, что я скажу прокурору, зависит твое будущее. Я могу сказать, что ты была сговорчивой, проявляла содействие и вообще раскаялась в содеянном, и ты получишь штраф до десяти тысяч долларов или месяц исправительных работ. Или я говорю, что ты оказывала сопротивление и пыталась напасть, сбежать и так далее, и ты получишь срок до двух лет. Что же мне делать?
Он с ехидной улыбкой наблюдал за реакцией Каей. Ему нравилось, что теперь она бесилась, и планировал ещё немного попугать ее. И ему стоило много усилий, чтобы не засмеяться.
— Я всего лишь тебя укусила. Это не нападение, — буркнула Кая, опустив голову. — А что ты меня спрашиваешь? Разве ты ничего не решил на бумажке, где ещё нет моего номера телефона и твоей подписи? Хотя фиг тебе с маслом, а не мой телефон.
И не смотря на такие храбрые речи, голосок-то стал тише, а Кая уже не пыталась вздёргивать носик и смотреть Заку в глаза. Руки сзади похолодели от волнения, да и предательски задрожали плечи от одних только дум, что там в тюрьме с ней сделают.
— Или ты хочешь, чтобы я «купила» твоё расположение? — всё-таки неуверенно подняла она на него лицо. — Ну точно! Иначе бы такого не спрашивал. А значит, лишь вопрос цены остался, верно? Деньги тебя не интересуют, раз ты до сих пор мальчиком на побегушках работаешь, — ничему её жизнь не учит. Стоило ненадолго забыться… — На меня ты вроде тоже ещё не посмотрел ласковым взглядом. Тогда что ты хочешь? Чтобы я молчала до тех пор, пока ты домой не пойдёшь? Но это как-то скучно. Больно взгляд у тебя стал злобным, ты чего? А, может, хочешь, чтобы я для тебя что-то своровала или куда-нибудь залезла?
— Лучше б молчала. Сейчас договоришься, я найду, каких заслуг тебе ещё приписать, — фыркнул Зак. — У меня и без тебя есть знакомые, которые могут залезть куда-то и не попасться, — кинул он камень в её огород. — Ладно, посидишь немного в клетке, может, чему научишься.
Он поднялся и собрал в коробочку драгоценности со стола, уже собираясь пойти запереть Каю.
— Ну, научусь-то вряд ли, — пожала она плечами, покорно следуя за держащим её под руку Заком.
Одно радовало — клетка хоть не такая, на какие она насмотрелась в фильмах. Если уж не идеально чистая, то хотя бы пустая и не запачкана кровью или рвотами. Вот только садиться на подобие скамейки было всё равно противно.
— Так что со мной делать-то будешь? — рискнула она всё же спросить, когда коп завёл её внутрь. — И руки-то мне освободишь?
— Освобожу, — произнес Зак, снимая с нее наручники. — А что с тобой делать, зависит от твоего поведения. Если продолжишь и дальше теребить мое терпение, окажешься в месте похуже. Так что подумай, кем ты хочешь меня видеть: врагом или союзником.
— Ну тогда буду молчать. А ты будешь скучать! — буркнула девушка, но когда она повернулась к нему, потирая запястья, то в глазах читалась большая и искрянняя благодарность. — Не помрешь со скуки?
— Мне и без тебя хватает головной боли, — усмехнувшись, он закрыл дверь, разделившую их решеткой.
— Ну смотри, — она подошла к решетке и, меж прутьев просунув руки, облакотилась о неё, милыми глазками смотря на копа. — Ну так что, позвонишь мне?
— Телефончик оставь, — усмешка на лице Зака стала ещё шире.
— Нет, ты его запишешь в свои бумажки, но сам-то позвонишь? Или мне вновь воровать нужно, чтобы с тобой встретится? — руки так и тянулись вновь к нему коснуться. А может, протянуть? Что он, интересно, сделает?
Закнеыл посмотрел на протянутые руки, и что-то дёрнуло его подойти, чтобы она могла его коснуться.
— Позвоню, если ты пообещаешь быть воровкой только в постели, когда будем играть в ролевые игры, — а улыбка все не сходила с его лица. Он схватился за прутья и опустился к Кае, чтобы их лица были на одном уровне.