В сумерках этого последнего дня Оккьялини и Лепине отдыхали в 200 метрах от лагеря, сидя на краю отверстия пропасти, зиявшей в склоне горы.
Пасть этой пропасти очень интересна, ее стены гладкие и вертикальные, но на глубине нескольких метров она забита. И только на расстоянии одного метра от дна в каменной стене было видно маленькое окошко.
Разговаривая, Лепине машинально взял камень и, подчиняясь вполне понятному у спелеолога рефлексу, попытался попасть им в этот «воловий глаз». Здесь случайность сыграла роль и определила последующие важные события, вызванные к жизни машинальным, казалось бы таким малозначащим жестом. Если бы камень не попал в намеченную цель, Лепине и его компаньон через несколько минут ушли бы, никогда не узнав, что у их висевших над пустотой ног была самая глубокая пропасть в мире[33].
Короче говоря, Лепине — охотник за сернами и прекрасный стрелок — нацелился правильно, камень исчез в отверстии, похожем на открытый рот фигуры, в который при игре бросают шар. Но тут же из отверстия послышался шелест, и к великому изумлению спелеологов из него, как кукушка из часов, появилась птица и, испуганно крича, улетела. За первой галкой, часто махая крыльями, последовали другие.
Минутой позже Лепине и Оккьялини, заинтересовавшись, как из такого маленького отверстия могло вылететь столько птиц, стали вновь бросать в него камни. Камни падали отвесно, свистя на лету и отскакивая, но на глубине звук их падения терялся, и стука слышно не было. Озадаченные спелеологи, недоумевая, смотрели друг на друга и вдруг, сразу придя в восторг, полные энтузиазма, побежали к лагерю, издали крича Козинсу.
Вот они уже все трое спускаются к галочьему отверстию. Козине, как более опытный и самый искушенный, не разделяет восторга товарищей и пытается им напомнить, что зондирование на слух обыкновенно бывает ошибочным и что всегда наблюдается тенденция преувеличивать глубины, определяемые по падению камней, — камни отскакивают, разбиваются на куски и сшибают другие, лежащие на выступах; кроме того, эхо, разбуженное стуком камней, также обманывает, и всегда в сторону преувеличения.
Говоря это, бельгийский физик бросил в отверстие кусок породы, мысленно отсчитывая секунды, пока камень падал, и скоро его лицо так же просияло, как лица его товарищей. Он в свою очередь был поражен и убедился, что перед ними колодец необычайной глубины.
Грузило лота, опущенное в отверстие, бесконечно тянуло за собой проволоку. Размотался весь вал: выпущено было 200 метров, а грузило все еще висело в пустоте.
На следующий день был сделан новый промер при помощи резинового шара, чтобы обойти редкие выступы, на которых накануне грузило несколько раз задерживалось.
На этот раз повторенное неоднократно измерение уже не оставляло сомнений и показывало существование вертикальной полости глубиной 346 метров, то есть самой значительной из когда-либо зарегистрированных.
Безоружные перед такой глубиной, спелеологи удовольствовались только расширением отверстия, находившегося, к счастью, в рыхлой породе; затем свернули лагерь и назначили друг другу свидание на будущий год.
ВОЛНУЮЩАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ 1951 г.
Невозможно атаковать такую глубокую пропасть при помощи простых лестниц из стальной проволоки — обычной снасти спелеологов. Необходима была лебедка, и Козине спроектировал и построил нечто вроде велосипеда без колес — вернее, с одним колесом, служившим барабаном, на который наматывалось 380 метров стального троса сечением 5 миллиметров. Помощник, сидя верхом на этой лебедке-велосипеде, приводил ее в действие, педалируя ногами, а также помогая руками, надавливая на ручки, установленные вместо руля.
Макс Козине пригласил меня принять участие в спуске; и я, как и все остальные участники, с нетерпением ждал погружения в новую пропасть. На назначенное Козинсом, Лепине и Оккьялини свидание съехались Лубен, Янссене, Леви, Тазиев, Эрто, Лябейри, Петижан, Перо и отряд бельгийских скаутов, прибывших для оказания помощи в работах на поверхности.
В последний момент мне пришлось отказаться, потому что мой сын Рауль сломал себе в пропасти ногу, а дочери Жильберте была проведена операция после острого приступа аппендицита, случившегося с ней в пещере[34] До меня дошли только отголоски экспедиции 1951 г. О ней мне рассказал мой верный ученик и друг Марсель Лубен.
34
Впоследствии эта пропасть неправильно получила наименование «Пьерр-Сен-Мартен», принадлежащее соседней пропасти, куда Мартель спускался в 1908 г. Но вошедшее в привычку название Пьерр-Сен-Мартен укрепилось за пропастью, посвященной спелеологами Лепине*.