(Останавливается.) Вам нравится?
Сосед. Очень. Только я думал, что эта соната гораздо короче.
Дочь. Что вы, это только первая часть. Часть вторая — аллегро модерато!
Сосед. Девушка, постойте! Может, это не совсем удобно? Все-таки полночь, соседи могут возражать.
Дочь. Что вы! Наши соседи очень любят Гайдна. Они с ним сроднились.
Сосед. Верю. Но, может, нам лучше сыграть в какие-нибудь тихие игры? В шахматы, например?
Дочь. В шахматы я не играю.
Сосед. Какая жалость! Знаете что, приходите завтра, я вас научу.
Дочь. Как хотите. Значит, вторую часть не будете слушать?
Сосед. Тоже завтра. Куда торопиться? Гайдн подождет.
Дочь. Тогда до свидания. (Берет в охапку виолончель, возвращается к себе.)
Мать. Ну как он?
Дочь. Не знаю. Хочет в шахматы играть.
Отец. Чудно, уже появились желания. Коля, бери шахматы — и к нему.
Сын. Какие шахматы? У меня завтра курсовая.
Отец. Стыдись! Человек мучается в одиночестве, ему так нужно человеческое тепло… Ступай немедленно!
Сын берет шахматы, выходит, звонит к соседу. Звонит долго, настойчиво. Наконец дверь открывается.
Сын. А я к вам. С шахматами, как вы просили.
Сосед. Товарищ дорогой! Какие шахматы? Час ночи
Сын. Это ничего. Я могу хоть всю ночь не спать. Я привычный.
Сосед. Послушайте, что же это такое? Человек устал, измучился. Только принял снотворное — приходит какой-то любитель шахмат…
Сын. (обиженно). Я не любитель. Если хотите знать, у меня первый разряд. Я могу играть, не глядя на доску.
Сосед. Но почему именно со мной?! У вас столько соседей.
Сын. Не спорьте! Сейчас вам нужно человеческое тепло.
Сосед. Да не нужно мне никакое тепло! Мне не холодно.
Сын. Вы не волнуйтесь, мало ли чего в жизни бывает. Пройдет. Вам белые или черные?
Сосед. Зеленые! Оранжевые! Серо-буро-малиновые в крапинку! Вы меня оставите в покое или нет?!
Сын. Конечно. Вот сыграем пару партий — и все.
Сосед. Вон отсюда! (Хватает пригоршню фигур, кидает их в стенку.) Мучители! Изверги! Злодеи! (Держится рукой за сердце) Воды… Скорее… Мне плохо.
Сын. (кидается к телефону). “Скорая”? Немедленно приезжайте! Человеку плохо!
Слышен рев сирены. Вся семья в полном составе в квартире соседа. Сосед лежит на кровати, возле него хлопочет врач. Наконец больной засыпает, врач отходит от постели.
Отец. Ну что, доктор? Что с ним?
Врач. Страшное позади. Главное, что вовремя нам позвонили. Он вам кто?
Мать. Сосед.
Врач. Просто сосед?
Отец. Что значит — просто? Прошло то время, когда рядом с нами жили просто соседи.
Мать. Теперь это близкие нам люди.
Дочь. Дорогие нам существа.
Сын. Одним словом — наши соседи!
ЛЮДИ ДОБРЫЕ
Скажите честно, вы не устали?.. Нет, я имею в виду, от хамства не устали?.. Есть немножко… Нет, правда, что греха таить, сталкиваемся мы с ним еще на работе, на улице и, особенно, в сфере обслуживания. Ведь это такая сфера — она как захочет, так и обслуживает. Потому что у нее в руках все: магазины, ателье, столовые, почта, вокзал и телеграф.
И что интересно, мы про эту сферу говорим, пишем, постановления принимаем, а результатов никаких. Вот я и думаю: может, мы сами себя неправильно ведем? Зачем мы возмущаемся, требуем жалобную книгу? Ведь они тоже люди и тоже хотят нормального человеческого тепла. А вы вспомните: кто-нибудь из вас хоть раз обнял официанта, погладил продавца, поцеловал таксиста?.. Так что я предлагаю не кричать, а по-человечески попросить. Тепло и сердечно. В порядке живой очереди.
Дорогие работники сферы обслуживания! Наши милые кормильцы, поильцы, обшивальцы и обдиральцы! Мы обращаемся ко всем профессиям сразу и к каждой в отдельности.
Работники ресторанов, буфетов, кафе и диетических столовых! Кулинары наши! Расскажите честно, что мы вам сделали плохого? За что вы нас так кормите? Мы же все ваши современники, мы все сегодняшние, а у вас почему-то щи суточные, борщ вчерашний, а сырники прошлогодние.