Я, по правде сказать, ничего не понял. И зачем он из всего тайны делает?
— А я вовсе не боюсь твоего кулака! — гордо ответил я.
— Можешь не бояться, но все-таки имей его в виду…
Я посмотрел внимательно на то, что мне нужно было иметь в виду. Кулак у Андрея был небольшой, но очень внушительный.
Я ничего больше не сказал Андрею. Но до сих пор не могу его понять. Почему он не хочет, чтобы я рассказал ребятам о разговоре в беседке? Ведь все наше звено было бы так радо!.. Шутка ли: Сергей Сергеич нам благодарен! Может, Андрей боится, что мне не поверят? Ведь свидетелей не было. Один Смелый все слышал. Но какой же это свидетель? Только скулить умеет, да и то не вовремя. Нет, пожалуй, дело не в этом…
Может, Андрею просто завидно, что не он услышал разговор, а я?
В общем, я не мог ничего понять и решил посоветоваться с Профессором. А он выслушал меня, поправил очки и сказал, что все очень даже просто и понятно: Андрей не хочет подрывать авторитет Сергея Сергеича, потому что это неблагородно. Ведь такие ребята, как, например, Витька Панков, вообразят черт знает что и сразу начнут задаваться.
— И вообще как-то некрасиво, что ты чужой разговор подслушал, — сказал Профессор и брезгливо поморщился.
Что же теперь делать? Если я все разболтаю ребятам — так это будет неблагородно. А если промолчу, Андрей подумает, что я испугался его кулаков. Просто безвыходное положение!
26 июля
Сегодня был совет дружины. Пригласили все наше звено.
Председатель совета Петя Дорошенко, которого все зовут просто Петро, сказал, что скоро в лагере будут спортивные соревнования. Соревнования по бегу, прыжкам и метанию гранат будут проходить внутри отрядов — между звеньями. А в волейбольном состязании сборная команда нашего отряда встретится со сборной девчонок. Это они сами нас вызвали. Я предлагал отказаться. Очень нужно с ними связываться, даже как-то несолидно. Но Зинка подняла ужасный визг: «Ага, сдрейфили, сдрейфили!..» И Андрей тоже отличился: сказал, что девчонки играют не хуже нас (как у него только язык повернулся!). И еще он сказал, что у меня вообще по этому вопросу отсталые взгляды.
Капитаном нашей волейбольной команды назначили Андрея, а капитаном девчонок — Зинку. Впервые они встретятся как противники.
Я очень люблю играть в волейбол, и играю неплохо. Даже «гасить» умею.
Андрей знает это и включил меня в нашу команду. Он сказал, что мы будем тренироваться каждый день. Не понимаю, зачем это нужно. Девчонки смеяться над нами будут, скажут: «Вот уж пыхтят, вот уж стараются!» А мы у них и так выиграем, без всяких тренировок.
Потом совет обсуждал вопрос, который назывался так: «Инициатива звена Андрея Глебова». Эту самую инициативу все поддержали и решили, что каждый пионер должен оказать какую-нибудь, хоть самую маленькую, помощь городу. Мы берем шефство над костнотуберкулезным санаторием.
Стали составлять список ребят, которые пойдут в санаторий. Я протиснулся к самому столу, за которым сидел Петро, и попросил:
— Запиши, пожалуйста, меня!
Андрей дернул меня за рукав:
— Ты же в волейбольную команду записался!
— Ну и что же? — ответил я. — Успею и туда и сюда. Ты уж обо мне не беспокойся.
— Очень мне нужно о тебе беспокоиться! Я о команде беспокоюсь, а не о тебе.
С Андреем происходит что-то неладное. Особенно ясно я почувствовал это вечером.
Мы собрали секретный сбор своего звена. Андрей изложил план, который уже был мне известен.
— Надо как можно быстрей узнать имена героев, которые погибли на том самом месте! И всю их историю узнать!
— А может быть, и описать эту историю? — предложил Профессор.
— Очень ценная мысль, — согласился Андрей. — Напишем небольшую книгу об их подвигах. Издавать ее не будем (говорят, что это — канительное дело!), а просто подарим ее пионерам города. Согласны?
Все мы согласились.
— Тогда нужно выбрать спецдвойку для выполнения всех этих заданий.
Профессор сказал, что слово «спецдвойка» звучит как-то нехорошо: напоминает об отметках.
— Тогда изберем спецбригаду, — предложил Андрей. — Кто хочет войти в нее?
Я первый поднял руку. И тут Андрей как подскочит, словно у него внутри что-то взорвалось:
— Сашка хватается сразу за десять дел! Всюду хочет поспеть. Он и в санаторий, он и в волейбольную команду, и в бригаду — всюду готов! Да еще с собакой возится. Несерьезно это… Ты бы, Саша, подумал над собой, вот что!
Я даже вздрогнул. Эти слова: «Подумай над собой!» — мне часто говорила Галка.