5
Тридцать первое мечтабря
- Тетёхина, тебе этот звонит... - зловеще зашептал ди-джей Саушкин, и сделал большие глаза, протягивая ей трубку радиотелефона. - Который «шины-шины».
Юлька замахала на него руками:
- Скажи, что меня нет! Или что я в эфире!
- Поздняк метаться, Тетёхина, - Саушкин сочувственно скривил рот. - Ирма уже тебя сдала.
Сделав лицо приговорённого к расстрелу, Юлька со вздохом взяла трубку. И чего Ирма Мартемьяновна, директор их радиостанции, сидит на работе в последний вечер уходящего года? Хотя... Почему бы и нет, когда все дела можно спихнуть на трудоголика Тетёхину? А самой с двух часов дня распивать шампанское в компании бухгалтерши и начальника отдела новостей! Остальные-то уже разошлись. Юлька покосилась на Саушкина: тот складывал в сумку ноутбук, явно домой намыливался. А ей ещё рекламу на все праздники расставлять по эфирной сетке... Она снова вздохнула и обречённо сказала в телефонную трубку:
- Здравствуйте, Дмитрий.
- Юуу-ленька, дра-га-ценннн м-я, - клиент Бобриков был нахален и пьян. - С наступа-а-ающим! Я тебе там пысьм-ццо одбрав-л, прчит-тала уж-же?
- Ой, у нас интернет отключили, - принялась врать Юлька. Клиент был занудный, и вечно приставал со всякой чепухой, на которую сегодня совершенно не хотелось тратить время. - А о чём письмо? Ваши ролики в эфире, как договаривались. И даже бонус...
- Ббонус-шммонус! - фыркнул Бобриков и глупо захихикал. - И ра-а-адио ваше – хрена-а-адио! А потому что прост-ра для творч-ства не даёте...
Юлька закатила глаза. Вот хочешь, как лучше, стараешься для клиентов, как она пару недель назад постаралась для этого Бобрикова – а вместо благодарности одни упрёки.
С ним получилось из серии «не знаешь — плакать, или смеяться». Бобриков пришел на радиостанцию, желая заказать рекламу сети своих магазинов. И сказал тоном непризнанного гения: «А текст для ролика я сам сочинил». Юлька взяла протянутую ей бумажку, уже предчувствуя недоброе. Предчувствие не подвело. Посреди листа красивым каллиграфическим шрифтом было напечатано: «В магазине «Автошины» продаются шины, шины».
Включив тактичность и обаяние на всю катушку, она долго объясняла, что реклама на радио имеет свою специфику, что писать текст должен профессионал, иначе рекламный бюджет просто растворится в эфире и пользы «Автошинам» не принесёт. «А ещё над вами будут ржать, оно вам надо?» - так и хотелось сказать ей. Но Тетёхина сама была человеком творческим, и знала, насколько болезненной критика бывает для любого творца, а особенно — для графомана. Она пустила в ход всё красноречие, только бы владелец «Автошин» не ступил на минное поле антирекламы. В итоге Бобриков сдался. Но обиду, видимо, затаил. А теперь вот, по пьяной лавочке, решил это продемонстрировать.
- Дмитрий, вы меня извините, - собрав остатки терпения, сказала Юлька, - у меня работы очень много. Я вас поздравляю с наступающим, желаю процветания вашему бизнесу. Что-то ещё могу для вас сделать?
- Пс-смо почитай вс-тки! - посоветовал Бобриков. И горделиво добавил: - Взяли мои стих-хи, в гз-зету взяли!.. А ты г-рила, вашу ркламу-шмекламу тока прф... прсы... тьфу! Про-фес-ссналы пишут! Ну, будь! Твоё здрвье!
В трубке послышался звон фужера, а затем – короткие гудки.
Юлька положила трубку на стол и с рычанием запустила пальцы в волосы.
- Тетёхина, прическу испортишь, - попенял Саушкин и шмыгнул за дверь. Брошенный Юлькой журнал «Новости рекламы» ударился о неё секунду спустя. Она пригладила волосы, которые наверняка выглядели ужасно и до замечания Саушкина. И тушь, наверное, размазалась... Но Юлька не стала смотреть в зеркало, чтобы не расстраиваться. И впрямь, чего она там не видела? Непокорную рыжую шевелюру, россыпь красноватых веснушек на вздёрнутом носу и карие глаза, покрасневшие от недосыпа?
Она обречённо уставилась на монитор, где желтели квадратики эфирной сетки. Перевела взгляд на кипу распечатанных медиа-планов: чтобы проставить ролики в эфир, и при этом не перепутать время, понадобится минимум полтора часа. А уже восемь вечера.
«Ну и ладно, поработаю! - решила она. - Всё равно дома Новый год встречать собиралась. А там, кроме Пушкина, меня никто не ждёт». Тот на заре своей жизни был котёнком Пушком, но за любвеобильность, а так же интерес к художественной литературе, который выражался в скидывании её с книжных полок, Юлька стала звать его Пушкиным. Кот не будет делать большой проблемы из её опоздания к праздничному столу. Ох, ещё же стол... В холодильнике шаром покати. А встречать Новый год с двумя йогуртами и одной мандаринкой не очень хорошая примета.
«Куплю готовое», - решила она и углубилась в работу. Когда закончила, часы показывали пять минут десятого. Юлька устало потянулась, потёрла глаза. И полезла в шкаф за дублёнкой.