В свечной лавке правила бал та самая старуха, которую Лиза сфотографировала во дворе. На её голове был повязан тёмно-синий платок, а на переносице сидели очки в прозрачной пластиковой оправе. Лена, завидев старуху, тотчас оживилась, взяла дочь за руку, и они вместе направились к ней. Алекс с Лизой поплелись следом.
— Здравствуйте, баба Шура! Мы пришли! — обратилась Лена к свечнице.
— Ага, вижу. Вы подготовились, как я сказала? — спросила та.
— Да, конечно! Мы очень старались. Правда, Аня?
— Да, баба Шура! Я выучила «Отче наш»! — весело доложила девочка.
— Вот молодец, моя хорошая! Сейчас придёт батюшка, а вы пока раздевайтесь. Вещички тут положите.
Баба Шура приоткрыла дверь лавки. Подошли Алекс и Лиза.
— Родственники? — спросила свечница у Лены и, бросив на Лизу презрительный взгляд из-под очков, добавила: — Пусть девочка оденет платок. И зачем было малеваться? Здесь Храм Божий, а не публичный дом!
Услышав это, Лиза пришла в бешенство. «Ах ты, старая крыса, ещё будешь мне тут мозги трахать!» — со злостью подумала она и испепеляюще взглянула на старуху, от чего та съёжилась и, причитая, отвернулась, сделав вид, что ей срочно нужно что-то отыскать в карманах своего застиранного халата.
— Баба Шура, это наши друзья, Лиза и Александр, её муж. Лиза будет фотографировать, — мягко сказала Лена, пытаясь не допустить развития конфликта.
Старуха ничего не ответила и, переключив своё внимание с карманов на свечи, разложенные на прилавке по деревянным ящичкам, начала их перебирать.
Они сняли верхнюю одежду и повесили её на металлическую вешалку, стоявшую в углу. Лена отвела Лизу в сторону и сообщила, что свечница будет Аниной крёстной, попросив не обращать внимания на её ворчание.
— Она на самом деле очень добрая и заботливая, — пылко говорила Лена, — так много рассказала нам о Боге, научила молиться. Она записки об Анютином здравии подаёт каждое воскресенье. Такая милая бабуся!
— Да не буду я с ней ругаться, не переживай! — ответила ей Лиза, видя, что прежняя подруга стала посторонним и неприятным для неё человеком.
— Спасибо, милая! Ты не представляешь, как я волнуюсь! Если бы не Серёга, я бы давно уже Анюту покрестила! Он рогом упёрся, мол, пускай сама выберет веру, когда вырастет! Разводом грозился, представляешь?! Наконец-то я его уломала…
Но Лиза уже не слушала и отвечала невпопад.
Они познакомились семь лет назад на курсах по вождению. Лена только начала встречаться с Сергеем, своим нынешним мужем. В то время вчетвером (Лиза, ещё не знавшая тогда Алекса, всегда находила себе спутника) они часто ходили по выходным в ночные клубы или просто гуляли по городу, сидели в кафе. После рождения Ани они стали видеться всё реже. Лена посвящала всю себя дочери и увлеклась религией. Месяц назад она позвонила Лизе и попросила её фотографировать Анины крестины, и та согласилась по старой дружбе. Лизе хотелось увидеть свою подругу, поболтать с ней, вспомнить уходящую юность. Но теперь она окончательно поняла, что ничего общего у них больше нет.
Лена и Анна под руководством бабы Шуры занялись приготовлением к обряду. Старуха давала указания девочке и её матери, то и дело назидательно поднимая палец вверх. Те с готовностью кивали в ответ головами. Сергей оставался безучастным. Было видно, что происходящее его не особо волнует. Алекс вышел на улицу поговорить по телефону. Лиза осталась в одиночестве и с тоской смотрела по сторонам. В последний раз она была в церкви больше десяти лет назад, когда отпевали её бабку…
После того как Лизин отец ушёл из семьи, её мать стала очень религиозной и, пытаясь насадить это чувство в тринадцатилетней дочери, перегнула палку. Сейчас, ощущая запах ладана, Лиза вспоминала все эти утомительные воскресные богослужения, церковных старух, слюнявящих беззубыми ртами просфоры, волосатую руку священника, которую обязательно нужно было целовать со словами: «Благословите, Батюшка!». И она целовала, а после украдкой вытирала губы рукавом, думая, что должно быть также его стареющая жена целует ему замшелый бездействующий пенис…