— Прошу вас, будьте мужественны! — прошептал он возле её уха.
Она зажмурилась, потом снова открыла глаза и увидела Алекса. Его лицо, превратившееся в один большой кровоподтёк, выглядело как резиновая маска, которую однажды Лиза приобрела к Хэллоуину. У подбородка протянулась длинная ссадина, а на щеках и вокруг приоткрытого рта проступила чёрная щетина. Чаша со змеёй, изображённая на правом плече, сделалась ярче на фоне бледной кожи. Вдруг вихрь в Лизиной голове исчез, а вместе с ним и страх. Остались только щемящее чувство потери, жалость к Алексу и к самой себе.
— Да, это он, — сдавленно произнесла Лиза и тихо заплакала.
12
Из окна на пятом этаже вырывались языки пламени. Пожар разыгрался нешуточный. Клубящийся тёмно-серый дым был виден за несколько кварталов. Внизу толпились зеваки. Две пожарные машины только что прибыли, и крепкие парни в серой форме и шлемах приводили своё оборудование в рабочее состояние.
— Мама, а почему дяденьки не тушат? — спросил мальчик, которому на вид было около пяти лет, у молодой рыжеволосой женщины.
— Сейчас соберутся и будут тушить, — ответила та.
— Побыстрее бы собирались! Вон, уже сгорело всё. Того и гляди к соседям перекинется, — проворчал дед в коричневой шляпе.
Роберт поправил ремень сумки, ещё раз взглянул на взбунтовавшийся огонь и продолжил свой путь. «Интересно, остался ли кто в этой квартире? Если остался, то, наверное, он уже превратился в жаркое» — подумал он и представил, как пожарные выносят из квартиры смердящий обугленный труп женщины, по неосторожности заснувшей с непогашенной сигаретой. «Мерзость!» — пробормотал он и заставил себя не развивать эту тему.
Уже три дня он не мог связаться с Лизой. На электронные письма она не отвечала, в «Фейсбук» не заглядывала, а её телефон был постоянно выключен. Роберт уже начал беспокоиться, однако предположив, что его любовнице пришлось срочно уехать по личным делам, решил подождать до конца недели, прежде чем звонить Вере. И к своему удивлению, он понял, что сильно скучает.
Он не был уверен ни в себе, ни в Лизе, но с каждым прожитым без неё днём прямой разговор об отношениях виделся ему всё более необходимым. Сидя по вечерам в своём уютном кресле, он раз за разом прокручивал в голове сценарий этой беседы, подбирая подходящие слова и представляя возможные ответы. То он становился твёрдым как камень, то вдруг отказывался от своих идей, полагая, что из них не выйдет ничего хорошего. Душевные метания утомляли его и отвлекали от работы, но в тоже время доставляли удовольствие, потому как они являлись яркими и настоящими переживаниями. Проще говоря, благодаря такой рефлексии Роберт чувствовал себя живым.
Придя домой, он первым делом принял душ, а после этого поужинал. Когда с обслуживанием тела было покончено, он пошёл в свою комнату, уселся за письменный стол и достал из верхнего ящика планшет с уже закреплённым на нём листом бумаги. В пластиковом стакане, стоявшем возле ноутбука, маленькими пиками щетинились остро заточенные простые карандаши различной твёрдости. Выудив один из них, не обратив внимания на то, какой именно, Роберт написал им посередине листа:
RELATIONSHIP
Немного подумав, он изменил начертание букв, составляющих вторую часть слова, сделав шрифт жирнее. Получилось:
RELATIONSHIP
Вглядевшись в надпись и внутрь себя одновременно, он переписал первую часть слова, а вместо второй части нарисовал маленький пароход.
«Чёрт возьми, это совсем не то, чем стоит сейчас заниматься!» — проговорил Роберт, открывая свой ноутбук. Следующие полтора часа он изображал только что придуманный логотип в графическом редакторе, и в это время для него не существовало ничего вокруг.
Когда работа была закончена, он вывел получившийся рисунок на принтер и отправился на кухню пить чай. Сидя за обеденным столом с распечаткой в руках, он подумал: «Где-то это уже было». Взглянув критическим взором на результат своего труда, он решил, что некоторая вторичность идеи компенсировалась высоким качеством исполнения. «Ну, в конце концов, я же не собираюсь продавать это судоходной компании» — заключил он и принялся размешивать сахар в чае.