Хакс бережно поднял с пола китель, недоумевая, как вообще мог его вот так бросить, и ремень и выпрямился. Багровое пятно на бриджах от накапавшей с бедра во время секса крови теперь прикрылось полой верхней одежды, которой, к счастью, не досталось.
Но нужно было срочно выдать что-нибудь… вызывающее.
Фетч, который за это время уже успел одеться и даже вымыть иглу от крови, теперь подошел с ней к компьютеру и проверил новые сообщения - ничего. Потом подумал и глянул на Ликса через камеры - спит в кровати.
Однако что с ним сделать, полковник подумать не успел, как Хакс вдруг хрипло рассмеялся, неожиданно громко даже для самого себя, продолжая прижимать руку к боку, чтобы не запачкать форму.
- Что за смех, капитан? - ровным голосом спросил Фетч, пряча удивление и какое-то негодование.
Хакс повернул голову к полковнику и столь же ровно ответил:
- Я просто горд своей маленькой победой, сэр. И считаю, что цена за неё выдалась подходящая.
Фетч почувствовал себя так, будто его ударили - настолько ответ Хакса, рыжего наглого человека, что только что хрипел и не мог дышать под ним, его удивил.
- Какой еще победы, капитан? - с ноткой мрачной угрозы поинтересовался забрак, поигрывая виброиглой в пальцах и внимательно смотря Хаксу в глаза.
Тот померял глазами расстояние от иглы до себя и поднял их обратно, встречаясь с рыжим взглядом Фетча.
- Постельной вне постели, - Хакс глухо хмыкнул и покачал головой. - Я помню ваше обещание про вторую иглу, сэр.
И с этими словами он подошел ближе, складывая руки с ремнем и футболкой за спиной и открывая полковнику тело.
Фетч почувствовал, как в нем начинает клокотать настоящая злоба, закипая могучим вулканом. Хакс подставлялся так, будто совершенно не боялся ни боли, ни его. Будто он нарывался получить еще иглу… Мозг не успел уловить соображение, что это довольно странно, потому что Фетч уже приблизился к Хаксу вплотную, нависая над ним, и медленно процедил сквозь зубы:
- Неужели вы забыли ощущение от иглы в теле, что так легко ее выпрашиваете?
Острие пропороло кожу в районе желудка и быстро пошло вглубь, при этом Фетч еще и проворачивал ее вокруг своей оси, намеренно не поддерживая подчиненного.
Достаточно бледное лицо Хакса побелело еще сильнее, но он не отшатнулся - только расслабился привычно, удерживая тело от большей боли, и на несколько мгновений крепко прикусил нижнюю губу.
- Если боль всё равно придет, - шепнул он, отрешенно глянув в глаза начальника, - то бояться её бессмысленно, сэр. Легче принять.
- Хватит ли вам сил принять ее всю? - мягко поинтересовался полковник, плавно вгоняя иглу глубже и продолжая пальцами ее прокручивать. - Особенно если за дерзость болью платить будете не только вы.
Последнее Фетч проговорил с прямой угрозой, а потом выпрямился, строго смотря на Хакса, протянул руку и легким движением пальцев не глядя увеличил изображение, приходящее из каюты Ликса.
Тот спал в позе эмбриона, скатав часть одеяла в комочек и прижимая его к груди.
- Вы ведь не хотите, чтобы он платил за вашу дерзость, капитан?
Игла наконец погрузилась до конца, прошив что-то, что мышцами не являлось, и Хакс содрогнулся всем телом от пронзившей тело боли пополам с приливом тошноты. Хотя от последовавших слов о Ликсе капитану поплохело куда сильнее.
Он дал слово.
- Не хочу, сэр, - свистящим шепотом ответил Хакс. - Виноват, сэр.
Но этого разозленному забраку было мало. До отбоя было совсем мало времени, и потому включение иглы сейчас точно оставило бы Хакса в каюте на всю ночь, так как хождение по Финализатору после отбоя даже с разрешением привлекло бы чье-нибудь внимание.
Это было недопустимо.
Поэтому Фетч оперся поясницей о стол, забрал с него что-то, скрестил руки на груди и продолжил давить на Хакса:
- Вы уже дважды успели сыграть против меня, даже имели наглость не сдаться мне на моем члене. Ваше бунтарство недопустимо. И вам придется запомнить ваше наказание, будьте так любезны.
Он повернулся к экрану, нажал на пару кнопок, ввел коды и пододвинулся к микрофонам компьютера.
“ЛИКС!” - резко рявкнули динамики у кровати, отчего врач мгновенно подскочил, как ошпаренный, и с ужасом уставился прямо в камеру, в глаза Фетчу:
- Хозя?..
- Ледяной душ. Живо. В чем есть, - уже не так громко, но жестко приказал полковник, а затем отошел от экрана и, молча передвинув Хакса за плечи, чтобы тому было лучше видно, переключил камеру на ту, что была в ванной.
Ликс только кивнул и тут же вскочил с кровати, парой секунд позже прямо в ночной одежде выпрыгивая в тесный душ, где вода лилась только сверху, на голову. Перепуганный врач переключил температуру на минимальную и тут же включил воду. Когда ледяные струи ударили тонкое тело, Ликс болезненно вскрикнул от шока, охватывая себя руками и дрожа от холода: зуб на зуб едва попадал, и из-за облепившей его одежды было особенно хорошо видно, какой он худой и хрупкий.
- Х-хоз-зяяин… П-почему? - дрожаще спросил он, опять смотря в камеру.
- Скажете ему, почему? - шепотом поинтересовался Фетч на ухо Хаксу.
Тот не отрывал от экрана застывших глаз.
Сладкий вкус едва ли не торжества, что до сих пор ощущался под языком, обратился в горький пепел, и Хакс глубоко и часто задышал, пытаясь прогнать опять подкатившую к горлу тошноту. Хотелось выдернуть из себя иглу и вогнать в один из этих насмешливых рыжих глаз, а затем врубить вибрацию так, чтобы забраку разорвало мозг.
Он обещал, обещал, обещал. Бессильная ненависть, опять заполонившая сознание, не получила выхода, и кокон уверенности, в который завернулся Хакс до входа в эту треклятую каюту, треснул по швам, боль полыхнула, выводя ярость не на ком-то еще, а на своем собственном хозяине, и капитан со сдавленным стоном рухнул на колени, переломившись где-то глубоко внутри самого себя. От не мягкого столкновения с полом бок прострелило судорогой, а желудок снова сжало, и капитан с жалким всхлипом согнулся на иглу, чувствуя, как она ненавязчиво, хотя очень отчетливо протыкает глубже, но отчаянно желая боли физической, чтобы душу прекратило выворачивать наизнанку.
Этот хренов “один солдат”. Если бы только Хакс сразу отнес запись адмиралу, то… Ликс с наибольшей вероятностью был бы мертв. Что, может быть, и лучше той участи, к которой он был приговорен сейчас.
Но врач все эти три года находил, для чего жить.
Хакс опять негромко, но протяжно и мучительно застонал, а потом повалился вперед на выставленную руку, хрипя от боли. Его бы стошнило, если бы он успел хоть раз сегодня поесть. Мышцы резко сжало, и из уголков глаз брызнули горячие слезы, вызванные совсем не физической болью, а еще через пару мгновений он подставил и вторую руку, которой до этого неосознанно касался шляпки иглы.
Колени подогнулись, капитан сел на них, с остервенелой злобой получая больное удовольствие от того, как мучительно растягивается об иглу тонкий слой мышц, а затем подогнулись и локти, и Хакс полностью обмяк, утыкаясь лбом в пол перед черным сапогом полковника и сцепляя оказавшиеся перед головой ладони в замок.
Всё стихло.
Фетч стоял на месте еще несколько секунд, наслаждаясь видом прогнувшегося и покорного Хакса. Гребаный ублюдок. Умный, упрямый, да еще и играть умеет. С ним надо держать ухо востро и ни в коем случае не давать свободы маневра.
Но сегодняшняя игла сделает свое дело и превратит его жизнь в ад.
“Хороший мальчик. Всё, заканчивай,” - сообщил динамик Ликсу, и тот, помявшись еще пару секунд, протянул руку и стал дрожащими пальцами менять температуру на более теплую, чтобы прогреться. Когда ощущение пронизывающего холода наконец ушло, врач выбрался из душа и принялся снимать всю промокшую насквозь одежду.
Фетч же уже отвернулся от монитора, еще раз глянул на Хакса и поставил ногу на его спину, надавливая как раз со стороны иглы.