— Ты же совсем глупенькая, а я всего лишь беспокоюсь о тебе. Как бы ты в неприятности не вляпалась, — от его непривычно мягкого баритона у неё по телу пробежали мурашки, и все мысли окончательно покинули голову. — Я старался не вмешиваться в твою жизнь, но в некоторых вещах ввиду, как ты любезно заметила, моей аморальности — я разбираюсь лучше. Поэтому, хочешь ты этого или нет, но ты какое-то время посидишь под домашним арестом.
На одно короткое мгновение она залюбовалась глубоким карим цветом его слегка вытянутых в миндалевидной форме глаз и тут же оказалась подловлена на этом занятии, судя по расцветшей гаденькой ухмылке на ярко очерченных губах, идеальных в пропорциях: не сильно пухлых, но и точно не тонких.
— Это ещё что за взгляд? Даже не думай в меня влюбляться, — со всей строгостью отчитал её Ран, распиная взглядом, а затем вдруг сокрушился: — Твою же мать! Это бесполезно, мы обречены — я слишком сексуален!..
— Что ты несёшь?! Совсем тронулся? — смутилась Эрика, резко дёрнувшись назад, тем самым разорвав их слишком близкий физический контакт. Она чувствовала, как к её щекам и ушам подбирался жар, и это злило. — Это ты у нас по части извращений! А я нормальная!
— Да шутки шучу я, — беззлобно усмехнулся он, а затем выпрямился и потянулся к замку на двери. — Шуруй спать, мелочь пузатая.
— А ты куда?
— Забрать твои вещички, — коротко бросил Ран и вышел на лестничную площадку.
Двигаясь чисто на автомате, Эрика ушла в свою комнату, где обнаружила спокойно дремлющего клубочком на подстилке котёнка. Ей стало стыдно за выходку, что она устроила днём, обвиняя его во всех грехах человеческих. Появилось желание пойти и извиниться, но она себя переборола. Ведь это всего лишь случайность, к которой привело как раз-таки отвратительное поведение брата; постоянные выходки, обусловленные одним только эгоизмом. Так что иногда даже безосновательную взбучку ему было полезно отведать.
========== Красивый, харизматичный парень, но бабник… ==========
Выйдя из здания горячо любимой школы, Эрика наткнулась взглядом на знакомую фигуру. Сначала она не придала ей особого значения, посчитав, что, возможно, обозналась, но по мере приближения ей приходилось убеждаться в обратном, всё больше и больше узнавая парня. Она его не ожидала увидеть в принципе, не говоря уже о том, чтобы застать стоящим у главных ворот её школы.
Прислонившись спиной к металлической двухметровой створке, он без особого энтузиазма листал что-то в телефоне, время от времени отвлекаясь на плеер. Проходящие мимо девушки с восхищением косились на него. Они активно перешептывались и смущённо хихикали, явно не пытаясь скрыть своего возбуждения. Будь хоть одна из них симпатичной, непременно подошла бы и поинтересовалась номером телефона красавчика. Но так как в этой школе в основном учились дети с высокой успеваемостью, ввиду её научной направленности, а следствием постоянной зубрёжки являлась как раз-таки не слишком ухоженная внешность, им оставалось разве что только кидать плотоядные взгляды со стороны. Ведь каждый объективно оценивал своё лицо и фигуру, по крайней мере, в кругу относительно умной молодежи.
Заметив Эрику, он поднял на неё взгляд, машинально убирая телефон в карман, а из одного уха вытаскивая динамик.
— Йо, малышка. Старший братик просил проследить за твоим успешным возвращением домой, — приветливо произнёс Ен, искрясь добродушием. Но не таким, как у Аруна — мягким и вежливым — а, скорее, более позитивно-юношеским и несколько навязчивым.
В первую встречу с соседом Эрика испытала схожие чувства, и он ей тоже показался слишком дружелюбным, каким-то неискренним, но спустя несколько случайных встреч она смогла увидеть его настоящего. Узнала его как личность, что одаривала всех своей безграничной добротой и заботой, пытаясь тем самым заглушить внутреннюю всепоглощающую боль.
Проигнорировав его, Эрика прошла мимо. Вот только слухов не хватало перед экзаменами об обхаживающем её красавчике. Она и без того пользовалась нездоровой популярностью из-за своих родителей – известных учёных в узких кругах.
Ен последовал за ней, сравнявшись и подстроившись под её шаг. Потрогал дужку очков, будто те съехали с переносицы, но они не сдвинулись и на миллиметр, а затем, заправив за ухо длинную прядь распущенных светло-русых волос, улыбнулся Эрике. И когда он только перекраситься успел? Ещё и пирсинг весь убрал. Постоянно менять имидж для некоторых из разряда зависимостей.
— Точно, ты, наверное, удивлена, почему они другого цвета? — Ен прихватил пальцами шелковистую прядь и легонько потянул за неё, позволив волосам заструиться между пальцами. — Тогда они у меня были ещё покрашены тоником, а сейчас он уже полностью смылся. Для образа нужны были тёмно-бордовые волосы. Бордовый сначала сменился каштановым, а только потом ушёл окончательно.
Он затих, неловко посмотрев на неё. Собственно, и к чему он сейчас распинался? Красил он волосы или прокалывал ноздри – для Эрики такая информация имела сомнительную ценность. Она нахмурилась, кинув на него непонимающий взгляд – чего ему от неё вообще надо? Шёл бы своей дорогой, она в любом случае направлялась домой к котёнку, Рану явно не стоило беспокоиться, что у неё возникло бы желание гулять, пока малыш голодал.
Вот только Ен неправильно трактовал её взгляд. Хлопнул себя ласково по лбу и отвесил небрежный реверанс, после чего поспешил объясниться:
— Ты же не знаешь, как меня зовут. Вот я хлебушек, понять не могу, что ты молчишь, а ты просто не знала, как ко мне обращаться. Извини. Меня зовут Ен. Можешь сразу на «ты». У нас с тобой не большая разница в возрасте, мне всего девятнадцать.
Эрика изогнула бровь и с сомнением на него посмотрела. На счёт хлебушка он был целиком и полностью прав – не далеко ушёл умом от мучного изделия. Она старалась поскорее избавиться от его компании, но он в упор не видел намёков. Видимо, матушка-природа обделила интеллектом, взамен щедрого дара во внешности. Его даже просто красивым назвать язык не поворачивался: изящные черты, что одинаково привлекательно смотрелись бы как на женском, так и на мужском лице, тонкая шея с неярко выраженным кадыком, красивая статная фигура, в меру сбалансированная с длинными ногами, и ни одного изъяна.
Даже как-то не по себе было идти с таким Аполлоном неписанным рядом, словно она нацепила на себя табличку «серая и невзрачная».
Зазвонил телефон, и Ен тут же вытащил его из кармана. На лице явственно читалась радость от того, что ему больше не нужно было играть в молчанку с Эрикой. Что за идиот, жующий кактусы? Больно и невкусно, но всё равно продолжал упорно давиться.
— Красотка на связи, — томно поприветствовал он на манер, как отвечали заносчивые девушки с аналогичным дефицитом ума, выслушал собеседника и нормальным голосом добавил: — Хорошо, я понял.
Вдруг Ен аккуратно схватил её за предплечье и приостановил. Такой ход событий ей уже совсем не понравился – одно дело игнорировать на расстоянии в метр, а лучше в километр, а другое дело, когда в личное пространство самым нахальным образом вторгались и переходили на физическое взаимодействие.
— Планы немного изменились. Брат хочет, чтобы ты пошла со мной на студию. Это тут в двадцати минутах. Можно сократить дворами.
— В таком случае передай брату, чтобы он шёл в жопу, — не сдержавшись, рявкнула Эрика. У неё совершенно не было желания куда-либо идти с Еном, даже несмотря на то, что он выглядел довольно безобидным и… красивым. И даже как-то неловко стало так грубо оттопыривать его тонкие ухоженные пальцы. — Мне надо котёнка покормить.
— Итан уже покормил.
— В смысле?
— Мы сегодня к Рану заходили, и он сказал, что у него есть недоразвитый комок, который сам жрать не в состоянии, а у Итана животные всю жизнь – мать заводчица кошек, поэтому он умеет выхаживать даже самых плохих.
— В любом случае, мало ли чего он хочет, — пробурчала она, наконец, вырвав свою руку из цепкой клешни.
— Видишь ли, мне сказано в случае неповиновения тащить тебя силком. Но я не люблю насилие, и мне искренне хотелось бы его избежать, — торопливо произнёс Ен, преградив ей дорогу, будто она обойти не могла.