– Ой, дяденька, я уколов боюсь!
– А я крови! Щас в обморок упаду!
– Кабан, на весы не лезь, раздавишь.
Доктор хлопнул в ладоши, привлекая внимание.
– Трусы и носки можно оставить, кровь берут из пальца. Быстренько, быстренько! Так, молодой человек, не спим! Проходим на анализы!
Ник присел к столу.
– Фамилия? – спросила медсестричка, не поднимая головы.
– Зареченский, – буркнул Ник, подставляя безымянный палец.
На лотке неприятно блестели иглы. Остро пахло спиртом.
– Минутку!
Ник оглянулся – за его спиной стоял врач. Он попросил:
– Пересядь сюда, пожалуйста.
– Зачем это?
– Ну, сразу испугался! Просто у некоторых берем кровь из вены.
– Почему именно у меня?
– Ах, какие все мнительные! По статистической выборке. Давай, мальчик, не задерживай.
Врач сыпал словами, весело скалил зубы, но почему-то ни разу не посмотрел Нику в лицо.
– А если я откажусь?
– Боже мой! Что за детский сад? Давно бы уже закончили. Садись!
Резиновый жгут ловко обхватил руку.
– Поработай кулаком.
Игла вошла в вену. Сдвинулся поршень, втягивая кровь.
– Вот и все, дольше скандалил. Ватку прижми.
На пороге Ник оглянулся – доктор убирал пробирку в отдельный штатив.
В соседнем кабинете проверяли зрение и стучали по колену молоточком. Придуривался Карась: закрыв глаза, он должен был дотронуться пальцем до кончика носа, но все время попадал в ухо.
– Зареченский? – окликнула сухощавая докторица. – У меня к тебе несколько вопросов.
Ник медленно сосчитал про себя до трех и произнес:
– Все в медицинской карте. С тех пор ничего не изменилось.
Докторица смотрела точь-в-точь как те, что решали: оставить его в психушке или выпустить. Неужели баба из комиссии натрепала по инстанциям?
– Значит, тебе не трудно будет повторить.
Ник прошел за ширму, отгородившую угол. Здесь было по-утреннему серо, и докторица щелкнула выключателем настольной лампы.
Если снимут «квоту» по медицинским показателям… Ник провел ладонью по предплечью, ощутив бугорки гусиной шкуры. Как там говорил директор? «Перевод в соответствующее учреждение».
– У тебя под коленом шрам. Ты помнишь, как получил его? В каком возрасте?
– Нет.
Ник ответил раньше, чем успел подумать.
– Попробуй представить: тебе больно, ты прихрамываешь. Что произошло перед этим? Ты упал с качелей? С велосипеда? Играл в футбол? Споткнулся на лестнице? Только не спеши, сосредоточься.
Ник провел языком по губам – почудился вкус травяного сока вперемешку с потом и пылью.
– Я не помню.
– Хорошо, давай попробуем смоделировать такую ситуацию…
За ширму подтянулся бородатый врач. Присел в тени и с интересом слушал.
Стихли голоса – для остальных медосмотр закончился. Ника все расспрашивали, потом снимали мерки с черепа. Заглядывали в рот, подсвечивая фонариком. С лупой изучили некоторые участки кожи, уделив особое внимание россыпи родинок на икре.
– Свободен, – наконец разрешила докторица.
Выходя, Ник еле сдержался, чтобы не хлопнуть дверью.
Возле медблока его караулили. На подоконнике, упершись пятками в батарею, сидел Карась. На лестнице ошивался Жучара. Он удивился:
– Выпустили? А мы думали, ты заразный.
– С тобой попрощаться разрешили, – огрызнулся Ник. – Иди сюда, я на тебя плюну.
Жучара оскалился в усмешке.
– Ходу, на завтрак опоздаем. – Карась соскочил с окна. – Потом еще в актовом, хрена им, какое-то собрание, объяву кинули. Чего с тобой делали-то?
Ник промолчал.
– Яйца пересчитывали, – сказал за спиной Жучара. – Недостачу искали.
– Сейчас у тебя оба лишними окажутся, – предупредил Ник.
Карась суетился на узкой лестнице, забегая то справа, то слева.
– А говорят, новые методики есть, эти… экспериментальные. Ну, типа, вместо Псов определяют.
– Кто говорит? Бабки на базаре?
– Че сразу! Я в журнале читал. Выявляют склонность, ну, и вообще, если уже инициация скоро.
– Журнал назывался «Юный фантаст».
Карась обиженно засопел.
– Не слушай его, Немой, – поддержал Жучара. – Брешет. Тебя просто на органы разберут, и все дела. – Он заржал, довольный собой.
В актовом зале шумели: придумали мероприятие с утра пораньше в субботу! Особенно возмущались те, у кого был пропуск в город. Жучара заметался между рядами, напоминая должникам, чтобы вернулись с деньгами. Дядя Лещ возле окна любезничал с Капой – воспитательницей малышей. С «камчатки» украдкой стреляли косточками из компота. Рядом с пустой сценой застыл Ноздря с дисциплинарным журналом под мышкой, его присутствие мешало разгуляться народным волнениям.