– Я хотела сказать, – заговорила она, пытаясь вернуться к высказанной ею мысли, – что в романах никто никогда не читал о рыжих мужчинах, ведь так?
– Я не читаю романы, – заверил он.
Сюзанна взглянула на него немного раздраженно.
– Но если вы прочтете, – продолжала она, – то увидите, что он никогда не бывает героем истории.
Граф наклонился к ней, его зеленые глаза искрились грешным обещанием.
– И кто же герой Вашейистории, мисс Бэлистер?
– У меня нет героя, – сказала она натянуто. – Этот факт должен быть очевиден.
Мгновение он сидел молча, внимательно разглядывая ее.
– Должен быть, – прошептал он.
Сюзанна вдруг почувствовала, как ее губы приоткрылись, выпуская наружу тихий вздох, после того как его слова мягко коснулись ее ушей.
– Что, простите? – спросила она, наконец, не полностью уверенная, что он имел в виду.
Или, возможно, она былауверена, но только не могла поверить в это.
Он слегка улыбнулся.
– Такая женщина, как Вы, должна иметь своего героя, – сказал он. – Возможно, защитника.
Она посмотрела на него, приподняв брови.
– Вы говорите, что я должна выйти замуж?
Снова та же улыбка. Линия его губ изогнулась так, словно у него имелся чертовски приятный секрет.
– А Вы как думаете?
– Я думаю, – сказала Сюзанна, – что эта беседа переходит на очень личную территорию.
Он рассмеялся, но смех его был теплым, удивительно приятным, совершенно лишенным злости, он так отличался от смеха, которым часто награждало ее светское общество.
– Я отказываюсь от своего более раннего утверждения, – сказал он с широкой улыбкой. – Вы не нуждаетесь в защитнике. Вы явно в состоянии позаботиться о себе сами.
Сюзанна сузила глаза.
– Да, – сказал он, – это был комплимент.
– Ваши утверждения всегда требуют проверки, – заметила она.
– О, довольно, мисс Бэлистер, – сказал он. – Вы ранили меня.
Теперь настала ее очередь смеяться.
– О, пожалуйста, – сказала она, не переставая улыбаться. – Ваша броня слишком прочна для любого словесного удара, который я могу нанести.
– Я не так уж в этом уверен, – сказал он настолько тихо, что она не стала бы утверждать, что правильно расслышала его.
И затем ей пришлось задать вопрос:
– Почему Вы так любезны со мной?
– А я любезен?
– Да, – сказала она, не понимая, почему его ответ был для нее настолько важен, – Вы. Учитывая то, насколько отрицательно Вы были настроены по поводу нашего бракосочетания с Вашим братом, я не могу не быть подозрительной.
– Я не был…
– Я знаю, Вы сказали, что не были настроены против брака, – сказала Сюзанна, ее лицо почти ничего не выражало, когда она прервала его. – Но мы оба знаем, что Вы не одобряли его, ичто Вы поощряли его женитьбу на Харриет.
Дэвид выдержал паузу, обдумывая ее утверждение. Не то, чтобы ее слова были неправдой, и все же было ясно, что она ничего не поняла из того, что случилось прошлым летом.
И больше всего она не понимала Клайва. И если она думала, что могла бы стать ему хорошей женой, возможно, она и себя не понимала.
– Я люблю своего брата, – сказал Дэвид мягко, – но у него есть свои недостатки, и ему нужна была жена, которая нуждалась бы в нем и зависела от него. Кто–то, кто вынудил бы его стать тем человеком, которым, как я знаю, он может стать. Если бы Клайв женился на Вас…
Он смотрел на нее. Она уставилась на него распахнутыми глазами, терпеливо ожидая, когда он сформулирует свои мысли. Он видел, что его ответ означает для нее все, и понимал, что должен преподнести его правильно.
– Если бы Клайв женился на Вас, – продолжил он, наконец, – у него не было бы никакой потребности быть сильным. Выбыли бы сильны за вас обоих. У Клайва не было бы причин расти.
Она слушала, удивленно приоткрыв рот.
– Все очень просто, мисс Бэлистер, – сказал он с потрясающей мягкостью, – мой брат не достоин такой женщины как Вы.
И затем, пока как она пыталась постичь значение его слов, пока она пыталась просто вспомнить, как дышать, он встал.
– Я получил удовольствие от беседы с Вами, мисс Бэлистер, – произнес он, беря ее руку и мягко касаясь поцелуем ее перчатки. Его глаза задержались на милом лице, и пылкий горящий зеленый взгляд прожигал ее насквозь.
Он выпрямился, слегка растянул губы в улыбке, достаточно для того, чтобы у нее начало покалывать кожу, и спокойно сказал:
– Доброй ночи, мисс Бэлистер.
Он ушел, прежде чем она смогла произнести свое собственное прощайте, но так и не появился в соседней ложе.
Но это чувство, это странное, прерывистое дыхание, легкое головокружение, которое ему удалось поселить в ней всего лишь одной своей улыбкой, оно обернулось вокруг нее и не исчезало.
И впервые в жизни Сюзанна была не в состоянии сконцентрироваться на пьесе Шекспира.
Перед глазами стояло лицо графа.
Глава 3
И вновь мисс Сюзанна Бэлистер на устах у всего города. После того, как она испытала сомнительное удовольствие быть и самой популярной и самой непопулярной молодой особой сезона 1813 года (благодаря, в обоих случаях, вечно праздному Клайву Мэнн–Формсби), она пребывала в тени до тех пор, пока другой Мэнн–Формсби – а именно Дэвид, граф Ренминстер – сделал ее предметом своего безраздельного внимания во время субботнего ночного представления «Венецианского купца» в Друри Лейн.
Можно только догадываться о намерениях графа, ведь мисс Бэлистер прошлым летом почти стала Мэнн–Формсби, хотя и с приставкой миссис Клайв, но тогда она была бы графу сестрой.
Ваш автор не боится написать, что никто из видевших, как граф смотрит на мисс Бэлистер во время представления, никогда не спутает его интерес с братским.
Что касается мисс Бэлистер – если намерения графа благородны, то ваш автор снова не побоится написать, и все согласятся с тем, что она выиграла лучшего Мэнн–Формсби.
И вновь Сюзанна не могла спать. И не удивительно – Мой брат не достоин такой женщины как Вы! Что он имел в виду? Почему граф сказал это?
Неужели он ухаживает за ней? Граф?
Она тряхнула головой, чтобы выкинуть из нее такие глупые мысли. Невозможно. Граф Ренминстер никогда не выказывал желания серьезно ухаживать за кем–либо, и Сюзанна сильно сомневалась, что он собирался начать с нее.
И, кроме того, у нее имелась серьезная причина чувствовать к этому человеку крайнее раздражение. Из–за него она потеряла сон. Сюзанна никогда не теряла сон. Даже из–за Клайва.
Словно этого было не достаточно, воскресная ночь была такой же бессонной как и субботняя, а в понедельник стало еще хуже из–за ее упоминания в утренней колонке леди Уислдаун. Так что утром во вторник, Сюзанна была уставшей и сердитой. Они с Летицией завтракали, когда появился дворецкий.
– Мисс Сюзанна, – сказал он, слегка наклонив голову в ее сторону. – Вам письмо.
– Мне? – Усомнилась Сюзанна, принимая из его рук конверт из дорогой бумаги, запечатанный темно–синим воском. Печать она узнала тотчас же. Ренминстер.
– От кого оно? – спросила Летиция, едва закончив жевать кекс, который как раз положила в рот, когда вошел дворецкий.
– Я еще не вскрыла его, – сказала Сюзанна раздраженно. И если у нее есть хоть капля разума, она не откроет его до тех пор, пока с ней не будет Летиции.
Сестра уставилась на нее как на ненормальную.
– Это легко исправить, – заметила Летиция.
Сюзанна положила конверт на стол рядом со своей тарелкой.
– Я разберусь с ним позже. А сейчас я хочу есть.